Дом из пепла и стекла

Каблуки, цокающие по коридору — моё спасение. Я отстраняюсь, тяжело дыша. Нико отпускает меня и облизывает губы, отступая на несколько шагов назад, пока не оказывается у стойки.

Однако его взгляд не покидает меня, а когда в комнату входит Иветта, она замирает. Она нюхает воздух, как будто чувствует феромоны, распространяющиеся между нами, и её глаза сужаются.

— Доброе утро, будущая жена, — говорит Нико, растягивая слова. — Я получил твоё письмо насчет бала. Это дерьмовая идея.

— Какой бал? — спрашиваю я.

— Я устраиваю бал, чтобы отметить праздничный сезон. Ты не обязана там быть, — она холодно улыбается мне. — Нико, ты обязан.

— Слава Богу, я буду читать в своей комнате.

— Нет, не будешь, — говорит Нико, удивляя меня.

— Что, прости? — Иветта произносит слова так, словно они горькие на вкус.

— Она придёт. Если ты устраиваешь бал в доме её отца, то она будет присутствовать.

— Почему тебя это так заботит?

Он ухмыляется.

— Мне всё равно, но тебя это будет раздражать, поэтому я хочу, чтобы она была там.

— Я не хочу идти, — Господи, эти двое. Поцелуй уже медленно отступает в моём сознании, пока Иветта и Нико играют в свои мелкие игры.

— Если ты не пойдёшь, то и я не пойду, — Нико пожимает плечами.

Иветта сжимает челюсти, её лицо вспыхивает красным, а глаза сверкают от разочарования.

— Тогда ты должна пойти, Синди. Я знаю, что ты не хочешь, и, видит Бог, я бы предпочла, чтобы тебя там не было с твоим бугристым, невзрачным лицом.

Нико смеётся.

— Что смешного?

— Невзрачным? Ты думаешь, что она невзрачная?

— Посмотрит на неё! Опять грёбаная сажа на лбу. Ты когда-нибудь моешься, дитя? Спутанные волосы. Никакой косметики. Одежда, как мешковина, словно она служанка. Как, чёрт возьми, ты бы её назвал?

Нико окидывает меня взглядом, и я чувствую это, будто впервые.

Он медленно поворачивается к Иветте.

— Не знаю. Трудно подобрать прилагательное.

— Именно. Невзрачная. Скучная. Безвкусная, — она хмурится, глядя на меня и закатывает свои глаза с отвращением. — Тебе лучше купить приличное платье и немного косметики. Ты не можешь выглядеть как горничная.

— Даже если это так, — замечаю я.

— Нет. А теперь хватит болтать. У меня есть дела поважнее, чем стоять здесь и спорить с моей смертельно неблагодарной падчерицей.

— Я придумал одно слово, — говорит Нико, когда я поворачиваюсь, чтобы выйти из комнаты.

Остановившись у двери, я жду удара. Ему нравится возиться со мной почти так же, как Иветте, и его маленький акт доброты с тренажёрным залом и обманчиво нежный поцелуй не меняют этого.

— О? — говорит Иветта.

— Да. Мне потребовалось время, потому что она не милая.

— Совершенно.

— Или красотка.

— Господи, нет.

— Она не гламурная.

Иветта смеётся.

— Или утончённая.

— Подумать только, как будто.

— Поэтому найти точное слово, чтобы описать её, не так-то просто. Но потом оно пришло мне в голову.

— Я вся во внимании, — Иветта самодовольно улыбается.

— Восхитительна.

— Что? — она быстро моргает, как и я.

Я не могла правильно расслышать его.

— Даже в этой, как ты говоришь, ужасной одежде, с сажей на голове и грязными волосами… Синдерс восхитительна.

Иветта поворачивается и смотрит на меня, озадаченно хмурясь.

— Я не понимаю.

— Ты — нет. Ты не мужчина. Ты судишь других женщин по их причёскам, одежде, украшениям. Может быть, ты замечаешь истинную красоту, симметрию лица. Но ты не можешь понять глубинной, земной сексуальности. Это значит, что даже без макияжа, без дизайнерской одежды и с сажей на лице женщина всё равно может быть по-настоящему пленительной. Ты не понимаешь этого, и никогда не поймёшь. Но в глубине души какая-то часть тебя знает, что у Синдерс есть то, чего нет у тебя. И поэтому ты её ненавидишь.

Иветта открывает и закрывает рот, как рыба, задыхающаяся от нехватки воздуха, а я думаю, есть ли у меня время собрать вещи и уехать, потому что моя жизнь скоро превратится в ад. Она и так меня ненавидит, а теперь, когда Нико сказал это, она возненавидит меня ещё больше.

Но потом она смеётся, и это искренне.

— О, это идеально. Бандиту нравятся маленькие… Как ты её называешь? Зола? Это подходит. Маленькая невинная Синдерс и… ты? — её смех усиливается. — Ты думаешь, она подпустит тебя к своей девственной сущности? Эта девушка — как мои статуэтки. Нетронута. Вот только её даже не чистят регулярно. Она совершенно не твоего класса, и, если ты думаешь, что, соблазнив её, сможешь запустить свои когти в это поместье… Забудь. Её волнует только этот дом, и она никогда, никогда не допустит, чтобы её великое семейное имя было испорчено связью с бандитом. Ты думаешь, я её ненавижу? Я не ненавижу её. Я просто знаю её. Ты видишь бедную, угнетённую маленькую оборванку. Она ничего из этого не представляет. Всё, что она делает, всё, что она собой представляет — всё это связано с этим домом. Через несколько месяцев она получит в свои руки поместье.