Дом изгнанников (СИ)

   - Остров справа по борту, - подмигивает мне человек за штурвалам, и мы причаливаем к берегу. - Там тебя давно уже заждались.

  Птица счастья услужливо подставила мне спинку, видимо, поняв, что ей теперь никак не отделаться от меня, и мы полетели над островом, который только на первый взгляд казался необитаемым.

  Среди скал стоял разноцветный, похожий на игрушечный, домик. Его дверь была такой маленькой, что я едва протиснулась в нее.

  За столиком сидели мальчик и девочка. Дети если клубнику и пирожные.

  -Неужели? - рассмеялась я, узнав своих придуманных старшего брата и сестру. Точнее, теперь-то я была гораздо старше, и это, похоже, их обоих очень расстроило.

  - Ты стала взрослой... - грустно сказала Мариэлла, - мне жаль, что с тобой случилось такое несчастье, но, к сожалению, здесь мы не можем тебе помочь. Так что... нам пришлось найти себе новых друзей, они приплывают к нам с капитаном с соседних островов, не можем же мы дружить с женщиной.

  - Да, я вас понимаю, - мне оставалось только вздохнуть. - И все же не забывайте обо мне... ну, той девочке, которой я когда-то была, а я напишу о вас сказку для детей, и у вас появится еще много-много новых друзей. Я все равно рада нашей встрече.

  - Мы тоже, - вздохнул Ив.

  Мне оставалось только вернуться на корабль, но он уже отчалил без нас. Но к счастью, простите за тавтологию, у меня была птица счастья, которой ничего не стоило долететь до берега. Но сначала мы приземлились на еще одном острове, показавшемся мне сверху необычайно симпатичным. Таким он и был.

   4

  На острове росли такие огромные дубы, о которых мечтают поэты и художники, но две тысячи лет живут разве только оливы. Но этим деревьям в желтоватых колокольчиках желудей было ничуть не меньше.

  Деревья-стражники. Стражники тишины.

  Здесь была какая-то совершенно особенная тишина. Умиротворение, которое никто никогда не потревожит, его можно было бы взять за эталон и отправить на выставку в Париж. Если это можно проделать с куском чернозема, то почему нельзя с атмосферой?

  Дело, вероятно, было в самом воздухе, голубоватом, наполненном солнечными бликами, он, как море, то и дело менял цвет, как будто невидимая кисть смешивала краски на палитре. И, кажется, будто из самого этого воздуха появились две прекрасных женских фигуры, а вовсе не вышли из-за дубов.

  Почему-то я знала их имена. Златовласку звали как сорт винограда. Изабелла. И это имя удивительно ей шло. Вторую красавицу со светло-коричневыми волосами звали Оливия. На обоих были длинные черные одежды с капюшонами, похожие на одежды монахинь.

  Глядя на них, я, кажется, осознала, что такое совершенная красота, настолько безукоризненно прекрасны были незнакомки.

  - Мы прекрасны? - засмеялись, переглядываясь, девушки, которые, как оказалось, ко всему прочему умели еще и читать мысли. - Сразу видно, ты не видела Юнию.

  - Кто это, Юния?

  - Наша старшая сестра, - ответила Изабелла.

  - Вы монахини?

  - Лесные сестры, - кивнула Оливия.

  - Значит, здесь на острове есть обитель?

  - Весь остров, весь океан - наша обитель, - улыбнулась Изабелла.

  - Где вы живете? - спросила я по-другому. Вопрос, должно быть, прозвучал довольно глупо, потому что сестры переливчато засмеялись.

  - Везде, - ответила Изабелла и обвела взглядом остров, океан и, кажется, все, что за ним. Необозримое пространство ответило ей музыкой. Как будто множество волшебных флейт исполняли симфонию сбывшихся надежд.

  - Она играет сама по себе? - спросила я, вспомнив, что здесь такое возможно.

  Сестры помотали головами.

  Я шла, завороженная неземной мелодией, следом за лесными сестрами на звуки гениального оркестра. Какого же было мое удивление, когда я увидела музыкантов.

  Пела птица, и ей подпевали только что вылупившиеся ее птенцы. Похожие на земных диких уточек пернатые, но с флейтами вместо клювов.

  Оливия достала откуда-то из своих просторных одежд не то из кармана, не то из рукава флейту, всеми оттенками огня сверкавшую на солнце.

  Кажется, девушка решила состязаться с птицами в искусстве игры на флейте, так прекрасна была мелодия и то, как играла Оливия. Нет, это нельзя назвать камерным словом "исполнение". Девушка, как эта самая диковинная птица, будто срослась с флейтой.

  - Она золотая? - удивилась я.

  - Ты что никогда не слышала золотую флейту? - в свою очередь удивилась Изабелла.

  - Слышала, но... не в лесу.

  - В концертном зале, - догадалась Изабелла и покачала головой. - это совсем не то. Звук бьется о стены и не может взлететь. Не дает потолок. Концертные залы должны быть без потолков, а лучше еще и без стен.

  - А если дождь? - задала я очередной мещанский и глупый вопрос. - Если гроза?

  Впрочем, по глазам сестер я видела, они меня не осуждают - просто не могут понять.

  - Гроза - это очень красиво, а гром и мелодия флейты - отличная пара. Вместе они учат ценить тишину.

  Заключительный аккорд растворяется в радуге, и всем становится понятно, она не семицветная. Восьмой ее цвет, золотой, присвоила флейта.

   5