Дом изгнанников (СИ)

  - Даже не знаю, что сказать. Еще недавно я была женщиной, теперь я кошка.

  - Я не об этом. - Дорог немало, вот только одна из них, - показала Ирэна взглядом на лунную дорожку, заговорщицки светящуюся на поверхности бесконечного океана, как улыбка Ирэны. - Что ты любишь? В смысле, мы то, что мы любим.

  - О, я очень, очень много чего люблю, например, я без ума от голубых маков. Люблю апрель, шоколад, разноцветные листья на деревьях где-то в середине октября, когда они вот-вот отправятся в свой первый и единственный полет. Продолжать?

  - Продолжай, - улыбнулась Ирэна.

  - Конечно же, кошек. Люблю маяки, готику, но не мрачную и не слишком изящную, а веселую, как будто получказка-полуявь. Люблю герберы, летние дожди, люблю электроскрипку на поляне. Мне нравятся моря и корабли, и люди, говорящие стихами. Поэты? Нет... И я ведь не поэт, а так, словами жизнь живописую. И не художник - нет и снова нет, хоть красками рисую жизнь простую. Люблю, когда шуршат страницы книг, морозные узоры мне по нраву. И жизнь люблю. Я к ней уже привык. Я никогда любить не перестану. Чьи это стихи?

  Ирэна загадочно улыбалась.

  - Они пробрались в мои собственные мысли и спутались с ними.

  - Такое случается. Думать в рифму гораздо естественнее, чем думать прозой, - улыбнулась Ирэна.

  - Но я не готова, - жалобно пискнула я, - у меня вот-вот произойдет передозировка красотой, и я не готова стать одной сплошной любовью.

  - Не готова - учись, возвращайся обратно за парту, - беззлобно съязвила Ирэна и расхохоталась. - Мне тоже еще учиться и учиться.

  Она вздохнула, но тоже легко, радостно.

  - А ты знаешь, что такое настоящая веселая готика? Есть здесь на одном соседнем острове город. Он, наверняка, тебе понравится. Кот, посмотришь немного за маяком?

  Кот недовольно потянулся:

  - Иногда у меня возникает вопрос, кто из нас главный смотритель маяка? Нельзя ли нам на остров втроем?

  - Ты сам прекрасно знаешь, что нельзя, - строго сказала Ирэна. - Кто-то ведь должен поддерживать свет на маяке.

  - Кругом одни запреты, - недовольно промурлыкал кот.

   12

  Голубой остров в коконе тумана почти сливался с морем. Я уже догадывалась, что увижу на острове что-то волшебное, и, как ребенок, нетерпеливо распаковывающий подарок на Новый год, я спросила у Ирэны, что там на острове.

  - То, о чем ты мечтаешь, - улыбнулась Ирэна. - На острове живет мой старинный друг Якобс.

  Якобс оказался садовником, хотя, на мой взгляд, холмистому острову, сплошь усеянному голубыми маками, садовник был совершенно не нужен. Они и так росли повсюду, как сорняки, взявшие в плен маленькие готические замки, как грибы, разбросанные здесь повсюду. Кажется, на острове всегда было не слишком раннее утро.

  Якобс же полагал, что это всецело его заслуга, точнее, его ханга, на котором он играет меконопсисам.

  - Если хочешь, могу сыграть на ханге и тебе, - предложил Якобс.

  Я была, конечно же, не против.

  - Звуки ханга и голубые меконопсисы это и есть формула счастья, - шепнул мне на ухо Якобс.

  - Ты забыл главный компонент, - подслушала его Ирэна и улыбнулась.

  - Разлюбезнейшая Смотрительница Маяка, как же ты любишь делать открытия из чего-то само собой разумеющегося. Разумеется, не музыка ханга делает остров бескрайним.

  - Позвольте, у островов всегда есть края, на то они и острова, - возразила было я, но Смотрительница Маяка и Якобс, переглянувшись, так безудержно рассмеялась, как будто я только что озвучила что-то в высшей степени нелепое.

  А остров... Он был совершенно не на моей стороне, сговорившись с этими двумя, и с меконопсисами и хангом.

  Пространство стало вдруг музыкой ханга, наполненной вечным цветением. Голубые звезды-меконопсисы превращали туман в Млечный путь, и каждый, кто ступал на него, понимал, это путь без конца и без края.

  Остров стал вдруг воронкой, то сужавшейся до бесконечности, то до бесконечности расширявшейся.

  И я бы, пожалуй, осталась навечно в этом голубом тумане, если бы в нем не раздалось пронзительное "мяу".

  - Я знаю кое-что покрасивее, чем голубые маки. Один прекрасный дом в квартале фонарей. Хочешь побывать в квартале фонарей?

  - Но как? Ведь лодка всего одна...

  Очень странно, как мы с котом могли так хорошо слышать и понимать друг друга, не смотря на расстояние. Впрочем, сами понятия "расстояние" и "время" стали вдруг каким-то абсурдом, упорядоченным грубым сюрреализмом.

  - Иди на свет маяка.

  - Но тогда я вернусь на маяк.

  - Свет маяка приводит не на маяк, а туда, куда надо идти,- наставлял меня кот.

  Как ни странно, он оказался совершенно прав. Коты иногда бывают проницательнее и мудрее людей.

   13

  С нашей крыши, самой высокой в этой части города, открывался великолепный вид на плеяды фонарей, так что окнам ничего не оставалось кроме как отстраненно наблюдать за сверкающей кутерьмой.

  - Послушай, - стал вдруг жалобным голос моего кота-философа. - А может, останешься так, в смысле, кошкой?

  - А как же настоящая кошка, твоя подружка? - обличила я неверного мышелова.

  - Она, наверное, уже привыкла к твоему телу, кошки быстро привыкают к новому дому, если он уютен и красив.