Дом Холлоу

Я схватила телефон и торопливо вернулась в комнату ожидания, по пути стряхивая с себя муравьев. Меня резко затошнило. Захотелось найти медсестру и попросить обработать рану спиртом, чтобы убедить себя – у меня просто разыгралось воображение. Но вокруг никого не было. Виви спала на полу, подложив под голову сложенную в несколько раз куртку. Рюкзак покоился под мышкой. Тайлер спал сидя. Кроме нас, в коридоре не было ни души.

Я побежала на пост, где должна была находиться дежурная медсестра, но и там оказалось пусто.

– Эй, кто-нибудь! – позвала я. На столе лежал завернутый в бумагу, наполовину съеденный сэндвич. На полу в луже кока-колы валялась жестяная банка.

Я направилась в коридор, где располагалась палата Грей. Лампы в потолке мигали, а в конце коридора и вовсе потухли, так что это место было практически погружено во мрак. Справа от меня в нише у двери сидели, взявшись за руки, врач и медсестра. Обе тряслись от страха и сбивчиво дышали. В их расширенных от ужаса глазах стояли слезы. Я посмотрела в коридор, в сторону палаты сестры, а затем перевела взгляд на них. Медсестра отрицательно покачала головой.

– Не ходи туда.

Но я не могла. Двинулась по длинному темному коридору. Палату Грей найти было несложно. Перед ее дверью стояло кресло – точнее, валялось. А рядом с ним лицом вниз распластался полицейский, который должен был охранять мою сестру. Кругом была кровь. Не лужи, а ее размазанные следы.

Дверь Грей была заперта на замок. Я подергала ручку и прижалась лицом к стеклу, надеясь увидеть, что происходит внутри. Там царил полумрак. Ее кровать была отгорожена ширмой. Никакого движения.

В тот самый момент, когда я собралась постучать в дверь, чтобы попытаться ее разбудить, испачканная в крови рука зажала мне рот и потянула назад. Я попыталась закричать и начала отбиваться, пока меня тащили в палату напротив, но сил сопротивляться не хватало.

– Прекрати, – приказал мне низкий голос человека, прижавшего меня к стене. – Замолчи, это я.

Грей убрала руку с моих губ и прижала влажный от крови палец к своим.

Сестра выглядела настоящей сумасшедшей в больничном халате, запачканном кровью. Волосы растрепаны, глаза кажутся совсем дикими, нижняя челюсть дрожит. В окровавленной руке она держала скальпель. Запястья были туго перевязаны. И тут у меня случилось дежавю: Грей с лезвием в руке. Знакомая картинка, которая мгновенно исчезла, словно вспышка.

– Что происходит? – испуганно прошептала я.

– Он идет сюда, – ответила она, – за мной.

– Грей, – прошептала я, стерла рукавом кровь с губ и заключила ее лицо в свои руки, чтобы заставить посмотреть мне в глаза. Она казалась еще более хрупкой, чем в последний раз, когда я ее видела. Ключицы выступали под кожей. Волосы отросли ниже плеч.

– Грей, посмотри на меня.

В конце концов она подчинилась. Теперь сестра была тише и спокойнее, чем когда мы привезли ее сюда. Меня вдруг накрыла радость от осознания того, что сестра жива. Жива, жива. Я сжала ее тонкие запястья и положила голову ей на плечо. На секунду Грей напряженно застыла, но тут же расслабилась в моих объятиях.

– Прости, что сделала тебе больно… – Она прошлась пальцами по свежему синяку на моей челюсти. Я испугалась.

– Все нормально, нормально. Это не страшно. Я рада, что с тобой все хорошо. Где ты была? Что случилось?

Грей поджала губы, но ответила:

– Он забрал меня. Этот ублюдок. Я боялась, что больше никогда вас не увижу.

– Кто? О ком ты говоришь?

– Подожди, – произнесла Грей, – смотри.

Я взглянула на пол, испачканный кровью, стекающей со скальпеля и кончиков пальцев Грей. Еще одна вспышка дежавю. Почему эта сцена кажется мне знакомой?

– Ты… ты напала на полицейского, Грей?

Взгляд сестры на секунду скользнул по его телу и вернулся к двери палаты.

– Он был не тем, кем казался.

Я в ужасе сглотнула и взяла ладонь Грей в свою. Что ей за это будет? Тюрьма, пожизненное заключение за убийство? Или они примут во внимание ее ментальное расстройство, и тогда она проведет остаток жизни в лечебнице для душевнобольных? Оба варианта казались мне кошмарными, но ведь она совершила нечто ужасное с невинным человеком, который всего лишь пытался ее защитить.

Мы ждали вместе. Наблюдали. Минуты проходили, а сестра неподвижно стояла за стеклянной панелью. Немигающий взгляд был прикован к двери палаты напротив. Мне вспомнились слова доктора, произнесенные накануне вечером. Она сказала, что у Грей психоз. Эта склонность к помешательству, видимо, передалась нам с отцовскими генами.

В день, когда совершил самоубийство, Гейб Холлоу поднял нас рано утром и затолкал в машину. Кейт еще спала. Мы подчинились без всяких жалоб. От него исходила опасность. Он обращался с нами грубо, хлопал дверями автомобиля и резко тронулся. Но что мы могли сделать? Как могли сопротивляться? Мы ведь были всего лишь маленькими детьми.

Гейб вел машину словно безумный, что-то нашептывал себе под нос, плакал и выкрикивал, что съедет со скалы, если мы не расскажем ему правду.

Где его дети?

Что мы с ними сделали?

Кто мы такие?

Что мы такое?