Дом Крови (СИ)

Вся пятерка мертвецов покрылась чужой кровью, а они все тянули свои скрюченные когтистые лапы и таращили бездушные глаза. Лезли вперед, за новой кровью, за еще живой плотью. Я прошел казармы и все прилежавшие комнаты как нож в ночи, устраивая резню, убивая без разбора. И про меня уже точно знали, я не гонялся за всеми, и уже человек семь точно сбежало из цепких мертвых лап. И теперь все колокола оглушающе трезвонили, хотя казалось, больше некуда, как и вопили тревожные рожки. Сзади занимались пожары, я поджигал все, и теперь все восточное крыло замка была большая полыхающая могила.

И немного не добежав до центрального холла, я свернул в северное крыло. Пустив в западное, хозяйское троих мертвецов сеять панику. Там уже слышались команды расставляющие солдат и сооружали баррикады. Но моя задача не перебить весь замок, моя задача стянуть сейчас всех боеспособных. А затем идти в северное крыло, вытаскивать остальных. К тому же шестнадцать магов лучше, чем один.

Северное крыло замка было что-то среднее между гостевой и тюрьмой. Можно использовать по разному, в зависимости от того, какие посетители прибыли в гости. Нижняя часть была одинарные комнаты с узкими, зарешеченными бойницами. Вот туда то мне было и нужно. Подходы были тоже в решетках, и чтобы не рисковать я разворотил все двери и решетки заранее, ибо если нас тут запрут, то просто расстреляют из арбалетов закрыв как крыс в клетке. Но животный страх, тот, что на уровне инстинктов вложенных в нас далекими предками перед мертвыми и пожары в замке делали свое дело, сейчас часть бегала по лесам, а другая часть сидела возле герцогов, нервно сжимая оружие.

А те стражи кто тут был, привыкли иметь дело с закованными в кандалы и безвольными заложниками, а не биться насмерть в узких коридорах с мертвецами ведомыми опытным убийцей. Первые, наспех сложенные небольшие баррикады я прошел как раскаленный нож масло. Арбалетные болты мертвецам не страшны, а когда они переваливали через баррикады и начинали рвать на куски вопящую от ужаса стражу туда шел уже я.

Я не испытывал жалости. Каждый из них все прекрасно знал, кто сидит в камерах позади них. И кому они служат тоже знали. В памяти Сезара я все прекрасно увидел, сколько тут людей побывало: как проезжих торговцев, так и младших сыновей и дочерей соседних герцогств. Если родственники могли заплатить, они сидели тут, иногда годами. И сейчас я потрошил без малейшей жалости этот гнойник. Слушая как музыку, вопли этих мерзавцев.

Но так или иначе порядком уставший я дошел до комнат куда закрыли моих соучеников. Двое мертвых, кого я оставил с собой были все сплошь покрыты кровью и изрезаны, с торчащими арбалетными болтами, потрепали их знатно. И я, с круглым легким щитом, волосы торчком в разные стороны, весь мокрый теперь уже от крови, с горящими от адреналина глазами и улыбкой сумасшедшего. Так себе герой спаситель, явно не чистенький принц в сияющих доспехах на белом коне.

Поэтому когда я открыл первую камеру, на меня глянули полные страха зеленые глазищи. Как назло первая камера оказалась рыжей Флоренц Кальвино, нашей огненной непоседы. Которая до жути боится мертвецов, тот ужас, что она пережила на той поляне до сих пор читался в ее взгляде. И сейчас, когда она снова скованная и запертая сидит в каменном мешке. Дверь ее комнаты открывает тот, кого она недолюбливала. Весь грязный и мокрый, перемазанный кровью и с улыбкой маньяка. В общем она приняла меня за мертвеца, истошно заверещала и начала кидаться той немногой утварью, что ей выделили. Пришлось плюнуть от досады и прикрыть дверь, идя к следующей.

Следующая камера оказалась нашего голоса разума, вечно рассудительного сребровласого Карла. Когда я открыл дверь он молчал, стоя в дальнем углу и сжимая цепь своих кандалов, угрюмо смотря исподлобья. Ведь снаружи слышались звуки сражения и крики, а за мгновение до этого верещала Фло. Но когда я его окликнул в его голубых глаза пламенем индиго вспыхнуло узнавание и он улыбнулся. Он и до этого был ранен, а сейчас он был перевязан какой-то грязной тряпкой, и на ней алели новые пятна, видно они сопротивлялись после того как меня вырубили.

Я снял с него кандалы и попросил успокоить его рыжую соседку, а сам побежал дальше освобождать остальных. Когда снимал кандалы с Кассиана его темные раскосые глаза блестели, в них звенел миллион вопросов, он смотрел на меня еще более подозрительно чем раньше. Я избегал встречаться с ним взглядом. Как и избегал встречаться взглядом с Алисией, она неотрывно смотрела на меня, пока я снимал с ее тонких изящных рук грубые кандалы. И дождавшись пока замок щелкнул и они упали на каменный пол обиженно звякнув. Она встала рядом.

— А вот и ты, — сказала она, положив ладонь мне на грудь.

Простое прикосновение ее пальцев раскрыло мне простую истину: «Представь, что вот так — каждый день».

— А вот и я. Ты как?

— Нормально, теперь у меня есть синяк, похожий на двух спаривающихся дельфинов… Ну, у меня знаешь ли богатое воображение.