Дом лжи

Утром я решаю отправиться на пробежку – что-то вроде моей прежней пять на пять, которую я забросил с тех пор, как перешел на вечерние забеги до Викер-парка. Я скучаю по Западному Чикаго, но сегодня не время отправляться туда. Сегодня я бегу в другую сторону, к западу от дома. В Грейс-Парк, где живет Лорен.

Довольно я ездил туда по утрам. Не стоит перегибать палку, а то любопытные соседи обратят внимание на машину. А это мне совсем ни к чему.

Я был там вчера – подъехал к пяти тридцати утра и встал напротив дома Лорен. Впервые за несколько недель.

Я дождался шести, когда за Конрадом обычно приезжает машина с городскими номерами и увозит его на утреннюю разминку в клуб «Восточного банка». Но машина так и не пришла.

И вот я опять тут, бегу по Латроу-авеню раз, другой, сначала в одну сторону, потом в другую, меняю тротуар, стараясь не привлекать внимания, а солнце неумолимо поднимается, и пять тридцать скоро превращаются в пять сорок пять, потом в пять пятьдесят, в шесть, в десять минут седьмого.

И снова машина с городскими номерами не приходит за Конрадом Бетанкуром.

Наверное, он уехал куда-нибудь по делам или на отдых с друзьями. Наверное, причина в этом.

Где ты, Конрад, ау?

* * *

Через полквартала от дома Лорен я останавливаюсь и оглядываюсь. «Еще не поздно», – снова напоминаю себе. Не поздно нажать на тормоза, отказаться от своей идеи и просто забыть о том, что в мае на Мичиган-авеню я видел Лорен. Надо же, всего пять месяцев прошло с тех пор, как она снова вошла в мою жизнь, а кажется, что целая вечность… Наверное, это потому, что она никогда по-настоящему из нее не уходила.

* * *

– Говорят, у кого-то скоро день рождения, – шепчет Лорен мне в ухо. Ее дыхание пахнет пивом. Это было девятнадцать лет назад. В то лето дела в отцовской фирме шли лучше некуда: Тедди только что огреб здоровенный куш на деле об ударе крановщика электротоком, и деньги текли рекой. Каждую пятницу в офисе что-то отмечали, устраивали праздник. Но я никогда не задерживался надолго – после работы сразу ехал домой, чтобы провести вечер с мамой, которая тогда уже была в инвалидном кресле и целые дни проводила под присмотром сиделки Эди.

Отмечать обычно начинали часа в четыре, и отец, чтобы показать мне, какой он крутой родитель, всегда позволял мне выпить бокал пива со всеми. Прослонявшись там с час, я уходил, садился в метро и ехал домой.

Весь последний месяц Лорен была со мной мила, часто шутила, говорила мне что-нибудь приятное и даже, как я понимаю теперь, слегка заигрывала. Но тогда я не делал из этого никаких выводов: я же был сыном босса, вокруг меня все ходили на цыпочках – когда я приносил кому-то посылку или доставлял сообщение, меня благодарили так, словно я совершил подвиг. Понятно, что ни с кем из работников фирмы так не церемонились.

Но тогда, в последнюю пятницу июня, Лорен впервые взглянула на меня иначе. Все уже пропустили по паре пива, языки развязались, атмосфера сделалась непринужденной, и Лорен улыбнулась мне так, что я впервые в жизни почувствовал себя взрослым.

– У меня есть для тебя подарок, – прошептала она.

Я еще никогда не был с женщиной. В школе весь мой опыт общения с девочками сводился к паре неловких поцелуев; правда, в старших классах я два раза ходил на свидания, но они не доставили мне никакого удовольствия – наоборот, только усилили тревогу и неуверенность в себе.

Лорен пригласила меня к себе домой в Олд-Ирвинг-Парк к трем часам в субботу. Я так боялся опоздать, что приехал рано, поставил мамину «Хонду» где-то на Кедвейл и пошел к дому Лорен пешком. Сказать по правде, от страха у меня поджилки тряслись. Какое уж тут возбуждение, какая эрекция, когда я молился, чтобы меня не стошнило от волнения… Я даже подумывал, не лучше ли поехать назад, в Грейс-Парк, – так я боялся осрамиться и разочаровать Лорен.

Ей было тогда уже двадцать лет, но она еще жила с родителями в непритязательном кирпичном домишке к северу от Уэйвленд. Насколько я понял, родителей дома не было – по крайней мере, Лорен ничего о них не сказала. Она открыла мне дверь в одной рубашке, застегнутой спереди, ноги у нее были голые.

– Здравствуй, мальчик.

В другой ситуации я наверняка почувствовал бы небывалое возбуждение. Еще бы, меня – меня! – соблазняет девушка с обложки! Но я так волновался, что не выдержал напряжения, и у меня все опустилось – в буквальном смысле слова.

– Не надо нервничать, – сказала Лорен, которой хватило одного взгляда, чтобы все понять.

Она взяла меня за руку и повела через нижний этаж к себе, наверх. Мы прошли через кухню, где я заметил немытые тарелки в раковине, облупившийся радиатор парового отопления, кошачий лоток, где наполнитель лежал вперемешку с кошачьими делами. Я даже слегка успокоился: повседневное наполнение жизни Лорен приземляло ее, приближало ко мне, ставило нас почти на равных. По крайней мере, так мне хотелось думать.