Дом на Баумановской

– Швецов убил отца Коли, давно собираясь от него избавиться, – проговорил Грених, когда они с Фроловым остались одни. – Во-первых, жениться хотел на Ольге, семьей готовой обзавестись, нажитой квартирой, которую обустраивал для них, но берег для себя. Во-вторых, Бейлинсон уже сдал. Прежде они со Швецовым были друг другу замечательными пособниками. Бейлинсон стругал для него ложные экспертизы. Но вечная жизнь под игом могущественного любовника своей жены – то еще удовольствие. Последнее время доктор постоянно был пьян от эфира! Он употреблял его уже давно и с дозировкой старался, как опытный медик, не шутить, умел ото всех скрывать свою зависимость. Но если бы ты пригляделся к нему пристальней, то заметил бы, что он постоянно был будто в полусне, говорил медленно, двигался с неохотой.

– Но мне казалось, у него мягкий характер.

– А редкие вспышки агрессии?

– Не припомню таких.

– Он накричал на жениха своей дочери в тот день перед собственной смертью, ты же слышал рассказ Лёни. Разве это естественно для человека с мягким характером? Доктор принял эфир сразу после того, как его дочь увела своего суженого. Это было во всех отношениях удобное время для убийства. Швецов собирался его убрать, нарочно подгадав так, чтобы в этот день состоялся приезд жениха. Мне думается, он собирался отравить доктора эфиром, а потом выставить все так, что тот в чувствах принял чуть бóльшую дозу.

– Швецов был в воскресенье в Столешниковом переулке, в прокуратуре! – возразил Фролов. Но не злясь уже, а искренне пытаясь понять Грениха. – Как же он проник в квартиру?

– Ты помнишь, Майка говорила, что видела кого-то в макинтоше, шарфе и кепке заходящим в дом? Жаль, она не обратила внимания на его рост. Так для конспирации одевался Сацук. В этом обличье управдом подошел к Асе, чтобы убить ее. Так решил одеться и сам Швецов, чтобы примета указывала на Сацука. Кто удивится, повстречав управдома в подъезде? Оделся, вышел из здания прокуратуры, сторож его и не признал, зашел к себе домой, дождался, когда дочь доктора с женихом поскандалят и уйдут, направился к Бейлинсону. А вот тут произошло то, чего он не предвидел: в квартиру поднялся Коля.

Грених сделал паузу, на минуту закрыв глаза и рисуя в мыслях картину преступления.

– Майка, по ее рассказу, отправила Колю одеться – было холодно, а он спустился во двор в домашнем. Судя по тому, что с Колей начали происходить странные психологического толка метаморфозы: он плохо учился, дерзил учителям, – мальчику открылось, что за человек его дядя. Это случилось примерно год назад, может, больше. Год Коля носил его тайну и как партизан молчал… Появление его в квартире в ту решающую минуту было чистой случайностью, роком. По словам Майки, Коле дали револьвер, и он этим оружием кому-то должен был угрожать… – Грених поморщился. – Черт возьми, они ведь еще дети, а были участниками в чужом преступлении, главными свидетелями. А мы не все их слова воспринимали всерьез!

Он на миг замолчал, переживая короткий приступ страха за дочь, перед глазами встала картина того, как Майка вошла к Коле и увидела того с оружием в руках, а потом и убитого.

– Мальчишка застал дядю за секунду до убийства, – возвращаясь мыслями к делу, продолжил профессор. – Взял револьвер, который ему якобы дал Кисель еще до своей смерти, и… двинул в кабинет с намерением его прикончить.

– Прокурора? Дядю своего?

– Да. Коля не хотел ему подчиняться, всячески брыкался и артачился, но не сдавался. У дяди были странные меры воспитания. Зачем было заставлять мальчишку бить своего товарища, Мишку? И револьвер ему дали не без ведома дяди. Тоже… зачем? Зачем ребенку с нестабильной психикой давать оружие? Может, думал, что, если даст красивую и опасную игрушку, в мальчишке проснутся воинственные начала? Он пытался сделать из него «настоящего мужчину» по собственным меркам. Вот и поплатился. Коля воспользовался выданным ему оружием против него самого и стрелял в него. Причем три раза! Но все мимо, потому что он не убийца, стрелять в живого человека – не каждый взрослый на такое силы в себе сыщет. Рука его дрогнула, и Швецов отобрал оружие.

– И застрелил доктора… Но зачем? – недоумевал Фролов. – Ведь он приготовился его отравить.