Дом на берегу лагуны

Обычно матронам достаточно было пару раз навестить будущую королеву, чтобы она дала свое согласие относительно того или иного кандидата, которого они назначили ей в короли. Часто это был невзрачный подросток с прыщавым лицом, худой, угловатый и неловкий, однако будущая королева на него почти и не смотрела. Ее куда больше интересовали роскошное платье, мантия и корона, которую на нее наденут: обшита ли мантия пурпурными кружевами или золотой канителью, а корона – украшена она перьями фазана, или это настоящие павлиньи перья? Словом, королева обычно сразу соглашалась с тем, что ей предлагали. Со своей стороны родители будущего короля были весьма заинтересованы, чтобы выбрали их сына, потому что это означало бесплатное членство в «Испанском казино» на целый год, а ведь членство было недешево. Если же родители и без того были членами «Испанского казино», то их сыну предоставлялась стипендия на один семестр для обучения в одном из самых престижных университетов Соединенных Штатов.

В момент, когда Ребеку Арриготию выбрали королевой, капитаншей Комитета по составлению пар была донья Эстер Сантиэстебан, супруга дона Мигеля Сантиэстебана. Донья Эстер уже была на грани отчаяния, поскольку она успела пять раз посетить Ребеку, и все пять раз девушка отвергла кандидата, которого выбрал комитет. Ребека была единственной дочерью, и родители умоляли ее со слезами на глазах, но она точно знала, чего хотела. Полдюжины юношей прошли мимо ее дверей и были безоговорочно «гильотинированы», а она продолжала гордо покачивать кудрявой головкой. У этого до того изысканные манеры, что он вот-вот рассыплется; тот зануда и бормочет ей на ухо всякие глупости; а этот такой худой, что, кажется, подует ветер и он улетит, а уж этот последний и вовсе дурак, чего Ребека совершенно не выносила, потому что больше всего на свете хотела, чтобы ее король, прежде всего, был умен.

Ребека мечтала о настоящем монархе, который покорит ее с первого взгляда. О господине, которого жаждало все ее существо: начиная с марципановой шейки, плеч, похожих на сбитые сливки с карамелью, и груди, этой трепетной мякоти кокоса, – до самых ступней, будто слепленных из риса с молоком, не говоря уже о тайной расщелинке цвета корицы. Она мечтала о мужчине, который возьмет ее всю, выжмет из нее соки, как из созревшего плода, и выпьет ее, будто драгоценную влагу; в объятиях которого сотрутся и исчезнут воспоминания о послушной кукле, которую родители столько лет ревниво холили в самой удаленной спальне дома, куда не проникали ни пыль, ни шум, ни дыхание улицы, но где крутились мощные крылья сновидений, заставлявшие ее каждую ночь метаться под влажными простынями. Ребека хотела, чтобы у ее короля были плечи морского пехотинца и бедра кавалериста; он должен быть генералом с пятью звездами, и он будет командовать всей армией ее прелестей, развернув знамена, готовый к сражениям.

Донья Эстер Сантиэстебан уже совсем было выдохлась от предпринятых усилий и решила, что им вообще не удастся найти подходящего для Ребеки короля. Как раз в эти самые дни ее муж привел Буэнавентуру Мендисабаля к ним на обед. Буэнавентура пришелся ей по душе, но донья Эстер огорчилась, увидев, как он неискушен. У молодого человека, когда он принялся за еду, не было ни малейшего представления о том, как пользоваться столовым прибором, он пролил вино на скатерть, уронил нож в тарелку и едва не упал со стула, резко откинувшись, когда мальчик, прислуживающий за обедом, подошел к нему с подносом, чтобы обслужить. Донья Эстер подумала, что надо бы заняться молодым человеком, чтобы ввести его в дальнейшем в избранное креольское общество, и в тот же день стала объяснять ему основные правила этикета.

После обеда перешли в гостиную выпить кофе. Донья Эстер объяснила Буэнавентуре, что сахар нужно брать серебряной ложечкой, слегка отставив мизинец в знак своей утонченности; нужно вставать, если в комнату входит дама, и открыть даме дверь, если она собирается выйти, а не ломиться в дверь впереди нее, как бык, которому не терпится оказаться на лугу. Когда он собрался уходить, она упросила его сходить завтра в ателье к своему знакомому фотографу, чтобы тот сделал его портрет. Она хотела послать его своим подругам, Анхелите и Кончите, в Вальдевердеху, дабы они смогли убедиться в том, что их юный племянник пребывает в добром здравии, несмотря на москитов и нездоровую воду Острова.

Через несколько дней, когда донья Эстер возвратилась от Ребеки в шестой раз, она, измученная, вошла в гостиную и опустилась в плетеное кресло. На мраморном столике лежала фотография Буэнавентуры. Донья Эстер заранее попросила фотографа принести ей снимок домой, потому что на следующий день собиралась послать его в Испанию. Она проворно вскочила и поднесла портрет к глазам, чтобы лучше его рассмотреть.

«Ну и дура же я! – подумала она. – Таскаюсь по городу чуть живая, готова найти в короли Ребеке какого угодно сопливого мальчишку, а в это время у меня в гостиной – ни дать ни взять, настоящий монарх!»