Дом на Холодном холме

Олли боком протиснулся в крошечную прихожую, насквозь пропахшую табаком, и Джаспер тут же прыгнул ему на ногу, бешено виляя хвостом.

— Джаспер, фу!

— Ничего страшного, я люблю собак, — сказал Олли. — Он, наверное, чувствует запах наших кошек.

— Он маленький негодяй, вот он кто, и я все еще пытаюсь его воспитать, — возразил Манторп и закрыл дверь. — Проходите, проходите. Джаспер, фу! Фу!

Он провел Олли в маленькую и захламленную, к тому же требовавшую ремонта, но тем не менее очень уютную гостиную. Несколько поленьев были сложены в незажженном камине, кофейным столиком служил низкий деревянный комод, рядом с которым расположились кожаный диван и два кожаных кресла. На комоде-столике стояла большая стеклянная пепельница с горкой табака и лежали местный приходской журнал и Daily Telegraph.

— Надеюсь, вы не возражаете? — Манторп показал на трубку.

— Нет-нет, совершенно. Обожаю этот запах! Он напоминает мне о дедушке.

— Чашку чая? Или кофе?

— Чай, пожалуйста. Покрепче, если можно, капельку молока и без сахара.

— Усаживайтесь. — Манторп кивнул на диван.

Олли сел, и джек-рассел тут же вспрыгнул на диван рядом с ним. Он погладил его по шерстке и, когда викарий вышел из гостиной, оглядел комнату. На камине стояла фотография молодого Манторпа, в сером костюме и белом воротничке священника, под руку с симпатичной, серьезной темноволосой женщиной. На стене висело несколько акварелей в рамках — сассекские пейзажи; один очень узнаваемый — «Семь сестер», группа меловых скал на побережье.

— Моя покойная жена, — сказал Манторп, который уже успел вернуться в гостиную и заметил, что Олли бродит взглядом по сторонам. В руках у него был поднос с двумя дымящимися чашками и тарелкой с печеньем. Он поставил его прямо на газеты. — Она была талантливой художницей. Пожалуйста, угощайтесь.

Сам он сел в кресло, с удобством откинулся на спинку, откопал в кармане коробок спичек и снова зажег погасшую трубку. Олли показалось, что вместе с облаком голубого дыма он перенесся прямо в детство.

— Я очень рад, что вы согласились со мной встретиться, — сказал он.

— Ну что вы. Сказать правду, компании я всегда рад. Мне бывает одиноко с тех пор, как умерла жена. — Манторп взглянул на собаку. — Кажется, он нашел себе нового друга!

— Чудесный пес! — Олли, поглаживая собаку, удерживал ее от попыток обнюхать его ширинку.

— Итак. — В кресле викарий смотрелся идеально, будто портрет в рамке. Он запрокинул голову назад и сильно затянулся. — Дом на Холодном холме?

— Да.

— Задача вам выпала не из легких, как мне представляется.

— Да уж.

— И должно быть, у вас очень глубокие карманы.

— Мы здесь всего пару недель, и у меня уже такое ощущение, что никаких карманов не хватит. Это настоящая денежная дыра. Прорва.

Манторп улыбнулся.

— Вы смотрели фильм?

— Какой фильм?

— «Прорва». С Томом Хэнксом. Очень смешной. Но, возможно, не для вас, — нерешительно добавил он. — Вам, наверное, не до шуток. — Он ухмыльнулся. — Ну, как бы там ни было, вряд ли вы приехали занять у меня денег. Так что я могу для вас сделать? Вы сказали, дело срочное. — Он снова глубоко затянулся и выпустил идеальное колечко дыма, которое поднялось к самому потолку и только потом стало рассеиваться.

— Сколько лет вы прослужили в Холодном Холме?

— О… сколько же… да лет тридцать, не меньше. Я обожал это место. Никогда не хотел служить где-нибудь еще.

— Тогда, значит, вы были знакомы с Энни Портер?

Манторп просиял:

— Энни Портер? Прекрасная женщина! — Он показал на высокую, немного кривоватую вазу, расписанную цветами, стоящую на полке рядом с фотографиями трех ребятишек и — отдельно — фото золотистого ретривера. — Моя жена обжигала эту вазу в ее печи. Она регулярно посещала уроки Энни по гончарному мастерству. Энни все еще там, не так ли? Должно быть, немного постарела.

— Она здорова, бодра и энергична, как юная дева.

— Передавайте ей от меня привет.

— С удовольствием. — Олли взял свою кружку. — А вы помните еще одного человека, который жил в Холодном Холме в одно с вами время? Гарри Уолтерса?

Манторп посмотрел на Олли будто бы немного настороженно.

— Гарри Уолтерс? Парень с совсем седыми волосами, который тоже курил трубку?

— Да, это он.

— Да, я немного его помню. Он был странным — предпочитал держаться подальше от всех, сам по себе. Работал в вашем поместье. И умер там — от несчастного случая.

— Да, все верно. Его придавило экскаватором. А как насчет семьи О’Хара? Их было четверо. И их похоронили на церковном дворе в 1983 году. Их вы помните?

— Да, — ответил Манторп, немного помолчав. — Да, это было ужасно. Одна из самых печальных историй на моей памяти. Это случилось вскоре после того, как я прибыл в Холодный Холм.

— Что вы можете о них рассказать?