Дом на краю света

Уже сильно за полночь я спустилась в кухню раскатать тесто для пары пирогов. Последние две недели меня мучила бессонница, усугублявшаяся астматическим храпом Неда. Накинув халат, я вышла на кухню, надеясь, что решение какой-нибудь простейшей кулинарной задачи поможет настроиться на сон.

Я включила неяркую лампу над плитой, да и это, в сущности, было не обязательно. Мне кажется, я могла бы приготовить пирог с завязанными глазами.

Я сделала уже почти все, что хотела, когда на пороге кухни появился спотыкающийся Бобби, сонный, а может, и нет — когда дело касалось Бобби, разобраться было непросто. Он остановился в дверном проеме, большой, белокожий, мускулистый, в длинных трусах.

— Здрасьте, — пробормотал он. — Я думал, вы уже легли. Я просто вышел типа попить.

Попить можно было и в ванной. Я понимала, зачем он явился: бутылка джина, которую мы держали на кухонной полке, была к тому времени уже наполовину разбавлена водой. Но я подыграла ему.

— Не могу уснуть, — сказала я. — Решила сделать что-нибудь полезное.

— Понятно, — сказал он, продолжая стоять в дверях.

Войти в кухню ему было явно неловко, повернуться и уйти — тоже. Я налила стакан воды из-под крана и протянула ему.

— Спасибо, — сказал он.

Когда он шагнул вперед, чтобы взять у меня стакан, я уловила его характерный запах — запах молодого мужчины, слегка отдающий металлом на морозе. Я услышала ровное бульканье у него в горле, когда он пил.

— Бобби, — сказала я.

— А?

— Бобби, мы что, не друзья больше? Я думала, мы с тобой друзья.

Он чуть не выронил стакан от неожиданности.

— Ну да, — сказал он, нервно улыбаясь, — то есть я хочу сказать, что вы действительно потрясающая женщина.

— Спасибо. Приятно слышать. Но мы ведь почти не видимся последнее время.

— Да, — сказал он. — Понимаете, я был очень занят…

Я не смогла удержаться от саркастической ухмылки.

— Знаешь, — сказала я, — тебя, по-моему, еще не назначили управляющим «Дженерал моторс». Давай не будем валять дурака. Зачем обманывать друг друга? Только время терять.

Его улыбка увяла, и он беспомощно пожал плечами.

— Ну, — сказал он. — Понимаете, Джонатан…

— Что Джонатан?

— Ну, в общем… В смысле, вы как бы его мать.

— Вот именно, — сказала я. — Я как бы его мать. И значит, меня можно вот так просто водить за нос.

Бобби снова послал мне голливудскую улыбку. Как будто я пошутила. Я поняла, что разговаривать с ним на эту тему бессмысленно. Он только исполнял навязанную ему роль. Я стояла перед ним, скрестив руки на груди. Конечно, я могла бы сказать ему: «Уходи, и чтобы больше я тебя здесь не видела» — и тем самым подтвердить его романтический статус.

Откровенно переводя разговор в другое русло, Бобби спросил:

— А чем вы тут занимаетесь?

— Что? А, пирог делаю. Хочу спечь пару ореховых пирогов на завтра.

— Вы удивительно готовите, — сказал он с нескрываемой алчностью в голосе. — Я никогда не видел, чтобы кто-нибудь дома так готовил. Прямо как в ресторане.

— Все это гораздо проще, чем кажется, — ответила я.

По выражению его лица было видно, что это не словесные уловки. Его действительно восхищало то, что я ночью спустилась на кухню печь пироги.

— Я бы хотел когда-нибудь открыть ресторан, — сказал он. — По-моему, здорово было бы иметь собственный ресторан, знаете, в каком-нибудь большом старинном доме.

Он с уважением смотрел на бледный, почти прозрачный круг теста на доске.

— Никаких особых секретов тут нет, — сказала я. — Если хочешь, могу тебя научить. Просто нужно совершать определенные действия в определенной последовательности. Никакого волшебства.

— Ну, не знаю, — отозвался он с сомнением в голосе.

— Кстати, — сказала я. — Я еще не раскатала тесто для второго пирога. Хочешь попробовать?

— Вы серьезно?

— Иди сюда. Ты не поверишь, насколько это просто. Нужно освоить всего несколько приемов.

Он подошел и встал рядом со мной. Я переложила готовое тесто на противень, насыпала на доску новую порцию муки и плюхнула сверху остаток теста.

— Первое, — сказала я. — Руками тесто следует трогать как можно меньше. С тестом для хлеба все наоборот — его приходится терзать и мучить, потому что его нужно как бы разбудить. А тесто для пирога требует нежного обращения. Значит, так. Раскатывай от себя легкими движениями, снизу вверх. Не трамбуй.

Он взял скалку и погрузил ее в мягкий шмат теста.

— Надо задобрить его, — сказала я. — Вот так. Все правильно.

— Я никогда в жизни этого не делал. Мать не пекла пирогов.

— Из тебя получится отличный повар, — сказала я. — Уже видно.

— А вы умеете делать, ну, такие классные завитушки по краям? — спросил он.

— Конечно, — ответила я.