Дом на локте сатаны

- Церемония так и не началась...- доктор Фелл выпустил облако дыма,- и может не начаться никогда. Как только вы ушли искать нашего друга Эндерсона и собирать всех для предстоящей церемонии, пластинка Гилберта и Салливана зазвучала вторично. Так как никто в доме или снаружи не слышал второго револьверного выстрела - на сей раз настоящей пулей, выпущенной в мистера Пеннингтона Баркли с очень близкого расстояния,- кажется очевидным, что выстрел произвели во время проигрывания пластинки. Конечно, мы не можем быть уверены ни в этом, ни в чем-либо другом. Если бы мне пришлось строить версию, я бы сказал, что выстрел произошел во время первого проигрывания.

- И я бы тоже,- согласился доктор Фортескью, поднимаясь вслед за Ником.- Это подтверждает большая потеря крови.- Он беспомощно развел руками.- Полагаю, меня можно упрекнуть во многом. Но следует ли винить меня в том, что наш несостоявшийся убийца выбрал для своего преступления как раз то время, когда я был поглощен музыкой?

- Нет, сэр, не следует.- Доктор Фелл, дыша с присвистом, бросил сигару в пустой каминный очаг.- Уверяю вас, я упомянул об этом, только чтобы подчеркнуть, в каком густом тумане мы оказались. Итак, что же, в конце концов, произошло? Мы обследовали библиотеку - вернее, это сделал Эллиот,запертую со всех сторон, как крепость. Здесь, в гостиной, мы битых два часа допрашивали свидетелей и пережевывали очевидное. Если мы определим, в каком положении пребываем...

- Могу сказать вам, в каком положении пребываю я,- вмешался Эллиот.Фактически, маэстро, я уже давно пытаюсь это объяснить.- Он наклонил рыжеватую голову, словно собираясь кого-то боднуть, но, вспомнив о чувстве собственного достоинства, быстро выпрямился.- Здесь у меня нет никаких полномочий. Когда мистера Пеннингтона Баркли ранил призрак в черной мантии или кто-то другой, я сделал то единственное, на что имел право,- позвонил старшему детективу-суперинтенденту Уику из полиции Саутгемптона, которого хорошо знаю. И что же я услышал? Уик лежит в постели с летним гриппом. Он едва мог говорить, но пообещал прибыть сюда не позднее чем завтра во второй половине дня. Уик сказал, что может пока прислать полдюжины своих лучших людей, но попросил меня, в качестве личного одолжения, самого вести расследование до его прибытия. Я должен выполнять его рутинную работу! Мне пришлось звонить в Лондон - просить специального разрешения, которое я с трудом получил. Как вы думаете,- продолжал Эллиот, шагая взад-вперед,почему Уик так на этом настаивал? Со мной это никак не связано. Он слышал, что здесь доктор Фелл, и понял, что это дело как раз для маэстро. Я знаю доктора Фелла добрых тридцать лет - иногда им восхищался, а иногда проклинал его. Но у него есть один особый талант, нечасто требующийся в полиции, но поистине бесценный, когда он необходим. Конечно, если речь идет об обычном преступлении...

- Если речь идет об обычном преступлении,- прервал его Ник с видом человека, которого посетило вдохновение,- то от доктора Фелла нет никакого толку. Я никогда не встречал его до сих пор, но много слышал о нем. Он напоминает косоглазого стрелка, который, не целясь, попадает в яблочко, или легкомысленного ныряльщика, отлично ориентирующегося в мутных водах. Его особый талант полезен только в таких замысловатых случаях, в которых никто другой не в силах разобраться.

- О, афинские архонты! {Любимое восклицание доктора Фелла. Архонт судья в древних Афинах} - простонал доктор Фелл. С шумом втянув в себя воздух, он торжественно выпрямился и обратился к Нику: - Сэр, вы обезоружили меня. Не то чтобы я полностью одобрял ваши метафоры. Если представить мою массивную фигуру на трамплине для прыжков в воду, то, пожалуй, я и вправду буду выглядеть легкомысленно. Конечно, я часто бываю косоглазым, но...- и здесь он каким-то невероятным образом сдвинул оба глаза к переносице,- если мои глаза косят подобным образом...

- Да?- осведомился Эллиот.

- То это потому, что они следуют за моим носом.

- Ну и куда же ваш нос ведет вас теперь? Вы видите какой-нибудь просвет в этой истории?

- Я бы не сказал,- ответил доктор Фелл,- что пейзаж выглядит абсолютно беспросветным. Есть две линии расследования, по которым следует идти до той точки, где они соединятся. Первую можно обозначить как синдром Питера Пэна.

- Как что?

- Как синдром Питера Пэна - назойливого мальчишки, не желающего взрослеть. Вторая линия, но я не хотел бы раздражать вас тем, что может показаться абракадаброй,- я мог бы назвать ее вектором капитана Крюка. Короче говоря, один из персонажей нашей истории кажется слишком непрактичным для этого мира, а другой, напротив, слишком практичным и умным. Есть ли у этих двоих, так сказать, место встречи? Мы уже располагаем кое-какой информацией, но нуждаемся в дополнительных сведениях. В данном случае сама жертва может давать показания, что она сделает рано или поздно. Пеннингтон Баркли все еще жив, и если он выживет...