Дом на Меже

Как знала, что по мёртвой луне пойду.

Кэтрин, Катрина… Картина в раме. Моя первая детская любовь, и последняя. «Тёть-Кать» такую не назовёшь, один Ярик способен на это кощунство! Я мелкий, не дыша, на неё смотрел.

Взрослые всегда: какой-нибудь эпизод из выдернут, как молодую редиску, и довольны. Ещё и под нос гостям суют, гляньте, что выросло.

За такими мыслями дорога превратилась в городское шоссе… Элитный район, серьёзно? Начиная со вторых этажей, походу. Цокольные – натуральный бомжатник. А вот и её дом. Стиль модерн, историческое наследие, угол Сенаторов и Молельного переулка. Единственная дверь с витражом: стёкла – зелень, перемычки – шипы тёрна.

Катрина Межич… Для меня волнительно зайти в её дом.

---------------------

Из окна бьёт светом уличный фонарь. Выключатель с трескучим фейерверком зажигает уцелевший рожок люстры. Расколотый. Квартира хуже разорённых кладбищенских склепов.

Шторы задёрнуты, зеркала под чёрным тюлем, озноб пробирает. Не думал, что запустение может настолько гнусно пахнуть. Это я ещё не видел дальние комнаты…

Проходной зал. Вырванная с петлями дверь ванной. Осколки мрамора, битая плитка. Прямо – тупик. Направо и налево – арочные проёмы. Заглядываю в правый.

Тут, пожалуй, чего найдёшь. Как будто квартиру под склад отдали. А в неё пробралась стая собак. Еда беспорядочно навалена вдоль стен. Упаковки вскрыты, растерзаны, залиты пивом, кетчупом, какой-то белой засохшей дрянью… Воняет перегаром, сыростью, прогоркшим жиром и тухлятиной.

Нафиг, что в оставшейся комнате?

Я заступаю туда на один шаг, второго не делаю. В квадрате оконного света – шикарная коробка пазлов. Дальше по паркету грязь, сумрак и звуки.

Давящийся кашель. Грызня собак, которая выходит из одного рта. Тяжёлое, стонущее дыхание.

---------------------

Мужчина спиной к двери, лицом к столу, заваленному едой. Возможно, примерно мужчина с чёрными, сальными волосами, на нём рваная мотоциклетная кожанка. Худой, голова вжата в плечи, тело подёргивается из стороны в сторону. Он громко ест, скрючившись над столом. Всюду пустые бутылки, тарелки… Фарфоровые, пластиковые, бумажные – вылизанные, битые, ломанные и обкусанные по краям. Вскрытые, смятые, раздавленные упаковки. Под столом, вокруг него, до середины комнаты валяются коробки от пиццы, от полуфабрикатов, надкусанные и полусгнившие фрукты.

Я вижу его сальный затылок и пальцы рук, перекрещенных на груди, – белые с выпирающими костяшками. Под воротником они до дыр впились в кожанку. Мужчина заглатывает что-то большое, давится и стонет.

Признаться… Бывало, снег в кулаке сожмёшь и держишь до боли, до ломоты. Вот до такого ледяного, грязного комка в груди, я боюсь, что зверь обернётся. Произнесёт что-нибудь абсолютно последнее, дальше смерти.

Пятясь за дверь, я едва не падаю. Жар поднимается и кружится голова. Значит, ровно половина двенадцатого. Время лечь спать. Здесь, в одной квартире с этим. Ну, не на лестнице же! С утра по живой луне я должен буду зайти в комнату, где никого не увижу.

Оно – Межич. Как и я. Немыслимо.

Ложусь на голый пол, вспоминаю… Поженившись, Мстислав с Катриной вместе приезжали к нам. Все радовались, поздравляли… Я не могу вызвать в памяти его лицо. Ступор. Воображение тоже отказывается рисовать морду над жратвой, слюни, остатки зубов. Там просто разодранная от уха до уха чёрная яма.

Утром я сделал то, зачем пришёл. Не через силу даже, а просто на одном выдохе: поднял коробку и прочь. ============================================================

12. Сестрёнка

– Почему не собираешь их, дорогой? – спросила ма Рая, с понятным недоумением. Начались бездельные школьные каникулы.

Сева Вячеславович добавил:

– …раз уж принёс.

Отец недоволен, всегда это знаю.

Не складываю по уважительной причине: руки трясутся! От ужаса и дикой надежды. По мёртвой луне Катрина теперь свободна… Катрина приедет сюда… Долго, долго, долго! Невозможно тянется время.

Её подарок – дорогущий пазл из рекламы: «…собери и прочти». То есть, покрой лаком и переверни, чтобы увидеть предсказание на обратной стороне. Чаще всего там смайлик и благоглупость в облачке, мол: «Будь хорошим и всё будет хорошо».

– Пусть лежат, есть не просят.

Бррр, зачем я так сказал!.. Опять вспомнил.

– Да мне коробка очень уж нравится, сынка.

– Ма, так возьми её себе, не всё ли равно! Могут и в пакете валяться.

Следующий день.

Большая коробка разрезана и превращена в постер…

Ещё день.

Куплена рамка с позолотой.

Ещё плюс день.

Ма Рая заменила зеркало у постели на постер в раме. Ко вторичному неудовольствию отца, в чем дело-то, не понимаю…

Впереди ещё бесконечных три дня.

Меня унесло в Баронский Парк и там гоняло по тропинкам, неизменно сдувая к пансионской ограде. Как тот кленовый лист, к тем самым воротам, что теперь в рамке висят. Я останавливался и смотрел на него, на его личное кованное солнце.

Э, так пазлы ради юбилея нашего городишки выпущены! Думаю, в честь этого факта мне и подарены.

---------------------