Дом на мысе Полумесяц. Книга первая. Братья и сестры (ЛП)

Дождь, хлынувший в день праздника в саду, не прекратился и ночью и ознаменовал конец долгой череды погожих дней. Остаток недели и еще некоторое время спустя над Скарборо гремели свирепые грозы с молниями, громом, ливневыми, почти муссонными дождями и периодическим градом. Но для семейства Каугиллов и его ближайшего окружения лето выдалось штормовым и в переносном смысле.

Джеймс и Конни пробыли в Скарборо всего неделю, когда Каугиллам-старшим — Солу и Эстер — пришлось прервать пребывание на мысе Полумесяц. Телеграмма пришла, когда семья готовилась идти на пикник; Генри принес ее в гостиную на серебряном подносе, но вручил не Альберту, а Солу. Сол поспешно разорвал конверт, пробежал глазами строки и побледнел.

— В чем дело, Сол? — испуганно спросила Эстер.

— Этель заболела. Нам нужно тотчас возвращаться. Что с ней, не пишут, но, похоже, дело серьезное.

Новость заставила всех приуныть: дети обожали сестру Альберта, но что с ней стряслось, Сол и Эстер узнали, лишь вернувшись в Западный райдинг.

Этель заведовала яслями и начальной школой Грейт-Хортон. В последнюю неделю семестра она часто жаловалась на плохое самочувствие. У нее болела голова, поднялась температура и возникло гриппозное состояние: ее бросало то в жар, то в холод. К симптомам присоединилась боль в горле и периодические головокружения. К моменту возвращения Сола и Эстер на Пил-сквер врач, не в силах поставить диагноз, поместил Эстер на карантин в инфекционную больницу. Персонал больницы пустил родителей к Этель после больших колебаний, и Сол и Эстер обнаружили дочь в полуобморочном состоянии; даже когда та приходила в себя, ее сознание нельзя было назвать ясным.

К тревогам Альберта о здоровье сестры добавились новые домашние заботы; как-то вечером он сел обсудить их с Ханной. Джеймс повел Сонни на песчаный пляж на южном берегу поиграть в крикет, а девочки разошлись по комнатам.

— Все разом навалилось, — пожаловался Альберт жене. — Сначала заболела Этель, теперь Цисси. В начале лета, когда стояла ясная безоблачная погода, она вроде бы пошла на поправку, но после юбилейных торжеств ей снова стало хуже. И Ада… в толк не возьму, что творится с этой девчонкой. Слоняется по дому с мрачным видом и чуть ли на людей не бросается, стоит им с ней заговорить. Джеймс вроде здесь, но все время витает в облаках. Словно спит наяву и приходит в себя, только когда Ада начинает к нему цепляться. А она почему-то чаще других выбирает его своей жертвой. Только Конни ведет себя нормально, да и малыш Сонни.

— Я тоже заметила странное поведение Ады, но никак не пойму, в чем проблема, — согласилась Ханна, — а Цисси нужно отвести к врачу. Она так давно хворает, что это не может быть просто реакцией на погоду.

Ханна вдобавок переживала за ухудшающееся здоровье своей сестры Гермионы. По подсчетам, родить та должна была в начале ноября, но все указывало на то, что сестра вряд ли доносит ребенка до срока.

Обыкновенно в таких обстоятельствах Альберта утешала работа, служа отдохновением или по меньшей мере отвлекающим фактором от домашних забот. Но сейчас даже этого утешения у него не осталось. Торговля шла плохо. К переизбытку шерсти на рынке добавилось снижение спроса, и цены на сырье упали. Тем летом впервые в истории фирмы выдалась катастрофическая неделя, когда не поступило ни одного заказа.

Филип Акройд занимался делами шерстеобрабатывающей фабрики, планируя в дальнейшем передать управление Эрнесту Каугиллу; Майкл Хэйг погряз в бракоразводном процессе, полном взаимных обид и претензий, и вышло так, что летом тысяча восемьсот девяносто седьмого года руководство фирмой легло почти целиком на плечи Альберта. Несмотря на спад в торговле, грозивший затянуться надолго, «Хэйг, Акройд и Каугилл» располагали огромными резервами. Склады их не были перегружены сырьем, так как Альберт предвидел тяжелые времена и в последнее время закупал в Южной Америке, Южной Африке, Австралии и Новой Зеландии намного меньше шерсти, чем десять лет назад, когда в шерстяной промышленности царили безмятежные дни. Закупки помогали поддерживать запасы на минимальном уровне, отвечающем снизившимся запросам немногих оставшихся заказчиков.

К сентябрю тревоги Альберта частично улеглись: Джеймс и Конни вернулись в школу, а для Ады настало время первого семестра в школе-интернате. Сестра Альберта Этель пошла на поправку, и, хотя восстанавливалась не так стремительно, как заболела, врачи тем не менее посчитали ее состояние удовлетворительным. Филип передал часть своих обязанностей по управлению фабрикой Эрнесту Каугиллу и смог снова частично взять на себя ведение дел в «Хэйг, Акройд и Каугилл».

Впрочем, были новости и менее приятные. Развод Майкла Хэйга от недели к неделе оказывался все более неприятной процедурой; стороны засыпали друг друга обвинениями и претензиями, к огромному удовольствию адвокатов, чьи гонорары росли с каждой консультацией и официальным письмом.