Дом на мысе Полумесяц. Книга первая. Братья и сестры (ЛП)

— Джеймс мне написал. Никакая это была не «размолвка», а полноценный скандал. И они не сбежали; отец выгнал их из дома. Джеймс и Элис некоторое время были любовниками, а теперь она ждет от него ребенка. Они пришли к отцу и обо всем ему рассказали; тот страшно рассердился, обозвал Элис дурной женщиной и, по сути, обвинил ее в том, что она соблазнила Джеймса, чтобы его захомутать. Джеймс пытался втолковать ему, что все не так, но спорить было бесполезно, а потом отец заявил, что не хочет больше его знать, и им ничего не осталось, кроме как уйти. Джеймс с Майклом заработали много денег на какой-то авантюре, и теперь они с Элис уезжают и будут начинать сначала. Он хочет уехать за границу и в письме говорил о Канаде.

Ада и обрадовалась за Джеймса, и расстроилась, что тот уезжает.

— Прямо как в романах! Но мы же их еще увидим, правда?

Конни с сомнением покачала головой:

— Судя по письму Джеймса, разрыв был окончательным. Джеймс очень упрям и целеустремлен, теперь я это понимаю; если он что-то решил, его не так легко заставить передумать.

Тут вернулся отец, и с откровениями было покончено.

* * *

Конни и Ада были потрясены тем, как сильно болезнь отразилась на внешности Цисси; сестру было не узнать. Даже Альберт, видевший ее совсем недавно, не мог не заметить перемену.

Альберт решил помириться с Ханной сразу после приезда. После ее письма он ждал, что она встретит его холодно, но, к его удивлению, она приняла его тепло. Вскоре он понял почему.

— Два дня назад в Истборн приезжали Джеймс и Элис, — призналась она. — Кажется, ты глубоко заблуждаешься в своей оценке Элис. Мне она показалась добропорядочной, заботливой девушкой, а их чувства явно крепки. Джеймс сказал, что, хотя вы с ним сильно поссорились, я должна поддержать тебя ради твоего благополучия и всей нашей семьи. Он знает, как сильно ты оплакиваешь отца и как будешь мучиться, когда умрет Цисси. Он велел тебе передать, — тут ее голос задрожал, и она чуть не заплакала, — что по-прежнему любит тебя, но они с Элис уезжают, чтобы вместе построить новую жизнь.

* * *

В письме Майклу Хэйгу Конни поведала, как обстоят дела в Истборне:

Дорогой Майкл,

мы приехали два дня назад, проведя удручающий день в дороге. С нашей рождественской поездки в Хэррогейт случилось столько всего неприятного, что, кажется, будто она была в прошлой жизни. Отец опечален и совсем не похож на себя прежнего, каким ты наверняка знал его по конторе. Думаю, он терзается угрызениями совести из-за случившегося с Джеймсом и Элис, но больше всего его, конечно же, удручает беспомощность, ведь он ничем не в силах помочь бедной Цисси. Мама очень расстроена ситуацией с Джеймсом и винит во всем отца, но все тревоги отходят на второй план, когда мы думаем о Цисси. Наша милая сестра совсем исхудала и стала как бесплотный дух; ее ручки и ножки такие тоненькие, как у ребенка вдвое ее младше. Она всегда напоминала куколку, но теперь ее кожа стала совсем прозрачной, точь-в-точь фарфоровой. Вчера мы гуляли у моря, но Цисси задыхается от малейшей нагрузки, поэтому ехала в инвалидной коляске, укрывшись одеялом. Все же думаю, прогулка пошла ей на пользу, хотя она и устала.

Она так ослабела, что отцу или Генри приходится на руках поднимать ее по лестнице в спальню и спускать вниз; мы боимся, что она может упасть. Утром отец принес ее вниз, чтобы мы вместе позавтракали; Цисси смогла осилить лишь миску теплого молока, куда окунала маленький кусочек хлеба, вероятно, для облегчения пищеварения. Нам с Адой стало стыдно налегать на свой сытный завтрак; от свежего воздуха и прогулок у нас разыгрался аппетит.

Сонни старается нас веселить. С Цисси они неразлучны, хоть мама и боится, что он заразится туберкулезом. Цисси улыбается, глядя на его проделки, но, невзирая на ее веселость, боюсь, конец близок. Я поражена тем, как стоически Цисси принимает свою судьбу. Вчера мы остались одни, и она сказала, что знает: ее жизнь теперь в руках Божьих, и мы не должны оплакивать ее, когда ее не станет, а должны помнить счастливые дни, что провели вместе. Говорила она и о Джеймсе и Элис, сказала, что рада за них и надеется, что со временем они с отцом смогут снова наладить отношения. Знал бы ты, как я плакала, когда вышла от нее.

На этом, пожалуй, закончу, ведь я устала, устала не физически, а от выпавших на нашу долю эмоциональных потрясений. Поразительно, как семья вроде нашей годами мирно качалась на волнах существования, не ощущая ни приливов, ни отливов, и покой наш не нарушала даже малейшая рябь на воде, и тут вдруг на нас один за другим обрушились самые свирепые шторма.

Я благодарна, что у меня есть ты, ведь мне не с кем больше поделиться мыслями. Твоя верная подруга Конни Каугилл.

* * *