Дом на отшибе

— Ладно, если так... А может, прячешь ты богатство-то? — Взгляд гостя сделался цепким, внимательным»

Василий хмыкнул:

— Ну да... Прячу... Ищи давай. Найдешь, так со мной по­делишься. Рад буду.

— Ты с нами не шути... Мы тут подумали, решили, что это ты ночью ряженый приходил. А кто еще? Вчера пугал, истории про привидения рассказывал, гнал нас из деревни. Вот и пришел...

— Ряженый? Ночью?

— Ты не придуряйся. Еще раз явишься, точно пулю в лоб получишь, понял?

— Да не ходил я к вам, мужики! Правду говорю!

— Ну-ну... Говори, почему не хочешь, чтоб я дом купил? Утащил из него что-то, боишься, что откроется?

— Да нет же! Что там утащить-то можно? Давно все раз­воровано, сами, чай, видели.

Гости переглянулись.

— Смотри у меня! — погрозил кургузым пальцем Ми­ха. — Я тут, надо будет, все вверх дном переверну. Дай срок!

Чужаки помолчали тяжело, дыша перегаром, потом раз­вернулись дружно, как по команде, и вышли один за одним.

Простонали под ботинками половицы. Хлопнула дверь. Мелькнули за окном тени; широкая ладонь легла на стекло, сжалась в кулак — и исчезла.

— Да что же это делается, Вася? — жалобно спросила жена, заглядывая в комнату.

— Из-за денег все, Света... — сказал Василий, слепо гля­дя в телевизор. — Почуяли волки поживу... Эх, не успел я... Чуть-чуть не успел...

* * *

Вечером того же дня черный человек явился всей дерев­не. Вышел он из леса, с той стороны, где вроде бы был похо­ронен отец Гермоген со своей семьей. Зина Горшкова как раз отвязывала козу, что паслась у кустов. Выпрямилась с ве­ревкой в руках, глянула — и аж затряслась.

Черная фигура словно плыла над травой. А сквозь нее тускло просвечивали белые березовые стволы.

Вдовая Танюша Смолкина, живущая на краю деревни, вышла запереть рассевшихся по насестам куриц. Увидела бредущего мимо человека в рясе, поняла, кто это, взвизгну­ла — и осеклась, вмиг онемев. Три дня потом еще заикалась.

Алексей Злобин, заядлый рыбак, вытащил из пруда про­волочную вершу, вынул пяток карасиков, на чешуе которых отсвечивала вечерняя заря, повернулся к стоящему сзади ведру — и остолбенел, открыв рот.

По обкошенной тропке бесшумно двигалась черная одут­ловатая фигура. Вместо лица — мутное пятно с дырами глаз­ниц, колючие травяные стебли босые ноги пронзают, а с бе­лой, словно из прозрачного воска вылепленной руки кровь алой струйкой на землю течет — будто нить вьется.

Вдоль всей деревни прошел призрак.

Медленно шел, будто каждому хотел показаться.

Видели его и Захарьевы, и Прокопьевы, и Измайлова баб­ка, и дед Кондратенков. Видел его и Василий Дранников.

Обмирали от страха люди, немели. Кого-то холодом обда­вало, кто-то, наоборот, мелкой испариной от накатившего жара покрывался. Никто не решался потревожить призрака. Один только дед Артемий, собравшись с духом, чуть слышно окликнул Гермогена по имени. Тот приостановился, повер­нулся медленно. И вроде бы всхлипнул. Дед потом клялся и божился, что видел, как бесформенное серое лицо на миг об­рело человеческие очертания.

Страшное, говорил, это было лицо...

Последним черного человека видел Иван Степанов.

— Меня напугать трудно, — рассказывал он после. — Но тут сердце словно в живот провалилось и замерло там. Воло­сы дыбом встали — и будто кто невидимый ледяной ладонью по голове провел...

Прошел черный человек возле Степанового дома, высо­кого забора не заметив, и пропал за кустами.

Всем было ясно, куда он направляется.

*  *  *

Новость о том, что каменный дом ночью рухнул, принесла Анна Николаевна. Утром она, как обычно, отправилась за яго­дами. Свернула чуть с дороги, обходя кладбище, поднялась на холм, глянула — а председателева дома-то и не видать. Только черный джип лакированной спиной поблескивает.

Развалился дом, рассыпался — будто взрывом его трях­нуло, а то и не одним.

Да только не было ночью никакого взрыва. Тихая была ночь.

С лопатами, с ломами сбежались мужики на развалины. Разобрали поломанную крышу, оттащили в сторону, взялись за кирпичные завалы, да быстро поняли, что с работой этой им одним не управиться.

— Без техники тут не обойтись, — сказал, отдуваясь, Иван Степанов. — Хуже бы не сделать. Да и милицию прежде на­до дождаться.

— А люди как же? — спросил сердобольный Тимофей Галкин.

— А что люди? Ты погляди, это ж натуральная могила. Нет там живых. Всех, кто там был, сразу задавило... Пошли-ка домой, мужики. А то как бы чего не вышло...

Потихоньку разбрелись мужики. Остался на развалинах один Василий Дранников. Не давала ему, человеку с высшим образованием, случившаяся мистика покоя. Как же так мо­жет быть? Восемьдесят лет стоял крепкий дом, а потом вдруг в один миг по кирпичику рассыпался. Может, действительно взорвалось что-то? Газ, может, в подвале скопился? Но поче­му тогда никто ничего не слышал?..