Дом на Уотч-Хилл

Я закрыла глаза, ища источник энергии, но на сей раз деликатно, приманивая помощь. За Полночным Садом простиралось роскошное поле пшеницы. Я черпала аккуратно, с любовью, призывая лишь крохотные атомы из индивидуальных стеблей, и мгновение спустя открыла глаза и ошеломлённо наблюдала, как обломок бережно отлетел назад, извлекая себя из гипса, и грохнулся на пол.

Когда Эсте высвободила волосы из дыры и отбросила за плечо, я схватила её и свирепо обняла.

— Ох, Эсте, мне так жаль! Я никогда не хотела тебе вредить! Клянусь, не хотела!

Мы долго обнимали друг друга, после чего она отстранилась и сказала:

— Поверь мне, детка, я знаю. Если бы ты хотела, я была бы мертва. Если бы ты меня не любила, если бы под твоей любовью таилась хоть йота смертоносной мысли, этот кол вонзился бы прямиком в моё горло, — её взгляд потемнел от страха. — Зо, я не знаю, как ты это сделала. У тебя не должно было получиться. Я думала, ты пробудилась, когда умерла твоя мама, но тебе предстояло пройти ещё шесть стадий, аккуратно и с наставлениями. Но кто-то силой провёл тебя через все стадии. Если бы я это знала, я бы вообще не пошла в постель. Я бы каждую минуту потратила на обучение тебя тому, как не сделать то, что ты сделала только что. Детка, ты полностью обрела силу, не присягнула дому и совершенно не обучена, и я не имею ни малейшего чёртова представления, что они творят, но ты безумно опасна в таком состоянии.

— Ты хочешь сказать, я плохая, — произнесла я деревянным голосом.

— Я хотела сказать, ты не обучена. Не дала клятву. Если бы ты убила меня… — она умолкла, поджав губы.

— Что? — потребовала я.

Вздохнув, Эсте сказала:

— После такого не оправляются. Нельзя убивать, не дав клятву. Это меняет тебя. И убить того, кого ты любишь? Чёрт возьми, женщина. Даже серые подумали бы дважды, стоит ли тебя использовать. Ты бы несла на себе мою смерть; такое делает ведьму темнее тёмного.

— Как именно это тебя меняет? — потребовала я. Убила я того мужчину в амбаре или нет? Какой рассказчик говорил — инструктор или лжец?

— Просто очень, очень сильно радуйся, что ты этого не сделала.

Меня тошнило от ответов, которые не были ответами, но у неё шла кровь, и я отвела её волосы назад, чтобы самой посмотреть, насколько ей «оцарапало» шею. Увидев это, я пришла в ужас.

— Эсте, нам нужно отвезти тебя в больницу!

— Никакой больницы, — устало сказала она. — Я научу тебя, как исцелить меня. Ты сможешь это сделать, располагая такой ужасающей силой. Так ты внесёшь компенсацию за то, что сделала с этой кухней.

Тяжело вздохнув, я простонала:

— Это не ограничилось кухней.

Её глаза широко распахнулись.

— Что? Где ещё?

Я несчастно посмотрела во двор, и мои глаза наполнились слезами.

Её взгляд проследил за моим.

— Ох, Зо!

Всё во дворе было мёртвым. Каждое дерево, каждый цветок, все кустарники почернели и погибли. Не было больше могучих дубов, увешанных гирляндами и бутылочками на джутовых бечёвках. Они рухнули обугленными кучами. Не было клумб с роскошными цветами, не было магнолий, не было вистерий, оплетавших гараж сбоку, не было кустарников, не было клочков декоративной травы. По двору словно пронёсся дикий пожар, уничтоживший всё на своём пути, и я молилась, чтобы он остановился на этом, и что я не уничтожила ещё и священный сад за пределами двора. Обугленная земля была усеяна ночными созданиями, и я всём сердцем надеялась, что Руфус был далеко, высоко в небе, надзирал за своим ночным королевством, а не оказался где-то среди них.

— Я отняла жизнь, — надломленно произнесла я. — Я обречена?

Эсте свирепо обняла меня.

— Никогда так не думай! Подумаешь так — опять впадёшь в то состояние. Это была не твоя вина. Это вина того, кто пробудил тебя, зная, что ты не обучена. Это не на твоей совести, и даже не смей тащить это на себе.

Я слышала зерно правды в её словах, но для моего сердца это не имело значения. На рассвете я похороню каждый из почерневших скелетов, всех летучих мышек и белочек, устроившихся в своих гнездах и дремавших; птиц; змей, прятавшихся в гуще кустарников; грызунов и кота, хотя я даже не догадывалась, что он жил с нами; выкопаю их могилы, пытаясь понять, какую компенсацию я могла внести, чтобы как-то искупить содеянное.

Я действительно убила мужчину в амбаре?

Если так, то по словам Эсте, для меня уже нет пути назад. И по её словам, я не только должна скрывать от горожан, что я могу быть не Кэмерон, но ещё и умалчивать о том, что я, возможно, убила, не дав клятвы. Опасность, опасность всюду.

Я ведьма. В этом отношении у меня не осталось больше ни капли сомнений.

Ещё и чертовски могущественная ведьма.

И вполне возможно, что очень, очень плохая. На кратчайший момент я испытала ещё один прилив ярости. Если бы только мама сказала мне, если всё поистине сводилось к выбору, мы могли бы научиться быть хорошими, разве нет? Она была доброй, я была доброй — само собой, мы могли бы стать светлыми! Нет ничего такого, чего бы не смогли достичь два любящих друг друга человека, сделавших сознательный выбор и соблюдавших дисциплину.