Дом на Уотч-Хилл

— Почему я не могу присягнуть сейчас? Почему нельзя начать моё обучение? Я знаю, что я ведьма. Весь чёртов город знает, если верить вам.

Ощетинившись, он резко произнёс:

— Если бы я хоть немного понимал, о чём вы говорите в этом своём гипотетическом мире, в котором только персоны «определённой масти» и определённо не «весь чёртов город» знает вещи, я бы сказал вам, что между первым пробуждением и церемонией принесения присяги должно пройти минимум семь дней, иначе присяга провалится, и факел Кэмерон не зажжётся.

— Такое когда-либо происходило? — спросила я, испытав укол нервозности.

Его взгляд помрачнел.

— В этом вашем гипотетическом мире я ещё не появился на свет, но да, однажды.

— Что случилось?

— От каждого, кого вы спросите, вы услышите разную версию историю, и никого из тех, кто действительно присутствовал, уже нет в живых. Единственное, в чём согласны все — это то, что в корне лежало некое вмешательство серого дома. Якобы они оспорили присягу.

— Зачем?

— Вот тут истории кардинально разнятся. Я ни разу не слышал версии, в которую поверил бы.

— А какие версии вы слышали?

— Пересказ ничем не подтверждённых сплетен — это спекулятивная клевета, — натянуто сказал он. — Я поведал вам об этом лишь для того, чтобы подчеркнуть факт: в идеале между этими событиями проходит две недели, чтобы добиться благоприятных результатов, но вообще требуется минимум семь дней и ночей проживания в поместье Кэмерон. Пробовать что-либо ранее будет бессмысленно, тщетно, совершенно неэффективно — вам нужно ещё больше описаний, или вы уловили смысл? Всё это гипотетически, разумеется.

— Что ж, гипотетически, — отрезала я ледяным тоном, — я думаю, этот ваш план испещрён вопиющими изъянами, непредвиденными, колоссальными дырами и негипотетическим, катаклизмическим потенциалом. Я могла убить свою лучшую подругу! Вы это понимаете? В этой корзине мог лежать её скелет!

— Едва ли он бы туда поместился, — бесстрастно заметил мистер Бальфур.

Я наградила его взглядом, который, как я подозревала (если бы он был приправлен полной мощью моей неустойчивой и ужасающей силы) вполне мог бы убить, и осознала, что мне придётся быстро научиться контролировать свои мельчайшие выражения.

— Это просто вопрос физики, — раздражённо пояснил он. — Дурацкий, бесчувственный комментарий, и просто первая мысль, пришедшая мне в голову. И да, это стало бы гораздо более крупной проблемой. Но всё равно не непреодолимой. Гипотетически.

— Я говорю вам, что чуть не убила свою лучшую подругу, а вы можете лишь сказать, что это не было бы «непреодолимой проблемой»?

— Вы понятия не имеете, что стоит на кону. Вы думаете, такое наследие, сотни миллионов долларов, миллиарды во всемирных инвестициях, полная мощь… гм… города… вечно стоящего за вами, даётся без трудностей, без определённой платы?

— Плата в том, что я должна быть злой? — прорычала я.

Он напрягся с прямой как кол спиной.

— Кэмероны — светлый дом, — прогрохотал он. — И всегда были им. Гордые и верные, с восхваляемой историей, тянущейся на столетия в прославленное прошлое. Вы, гипотетически, происходите от самой могущественной светлой родословной в этой стране, которая входит в дюжину самых могущественных светлых домов мира, среди всех систем верований и практик.

— Гипотетически, — прорычала я. — Определение: в воображаемой или подразумеваемой манере, которая необязательно является правдивой или действительной.

Мама с младых лет научила ценить важность словаря, работать с ним, использовать его, чтобы стать лучше. Другие, говорила она, могут смотреть свысока на нашу бедность, но им не удастся презирать нашу нехватку красноречия. Фраза, хорошо произнесённая в удачно выбранный момент, может заткнуть даже самых резких критиков. Здесь я лишь стремилась подчеркнуть, что мистер Бальфур, вместе со всеми остальными, вполне возможно, врал мне. И что слово «гипотетически» в моём понимании было чрезвычайно опасным словом.

Его ноздри раздувались.

— Фактически, Кэмероны — это светлый дом, среди самых светлейших в мире. И я вполне уверен, что ваша подруга, которую вы чуть не убили, должна была сказать вам об этом. Здесь не терпят зло. Не под моим присмотром.

— Вы в этом уверены.

— Совершенно.

— Пригласите меня, — приказала я.

— С вашего дозволения, — рявкнул он.

— Опустите все свои щиты, — потребовала я.

Он сделался неподвижным как камень.

— Этого я не могу и не стану сделать. Если вы неспособны прочесть моё сердце с такими щитами, которые я считаю необходимым оставить, то вы не та и не то, чем я вас считаю. Гипотетически. Есть части моей жизни, которые вам никогда не будет дозволено рассматривать. Они никак с вами не связаны. В душе человека есть святилище приватности, на которое Джунипер никогда не посягала.