Дом на Уотч-Хилл

«Проснись, проснись, проснись, Зодекаймира! — беззвучно визжала я. — Отступай, отступай, беги!»

Я хотела знать, кто они. Мне нужно было увидеть лица моих врагов.

Затем они двинулись невозможным образом, вместе как одна, словно призраки в плащах, смахнутые ветром. Даже статуя, казалось, перекатывалась рябью и волнообразно колебалась, будто поворачивалась посмотреть, и я знала, что не посмею задерживаться. Внезапно я ощутила дополнительные присутствия и резко повернулась, обнаружив густой серый туман, подступавший ко мне сзади, и внутри этого странно ужасающего, ледяного тумана проступали тенистые очертания лиц в капюшонах.

Тьма передо мной, серость позади!

Я подумала о горении мамы, о том, как ужасно она была убита, об агонии её страданий, и использовала это как кол в сердце, чтобы заставить себя проснуться.

Когда я резко села в кровати, хватая воздух ртом, прижимая руку к сердцу и дрожа с головы до пят, комната была такой тёмной, что в первые кошмарные секунды я боялась, что не сбежала. Но постепенно, пока мои глаза привыкали, я смогла различить очертания мебели, которые сказали мне, что я действительно вернулась в свою комнату.

Я тут же взглянула на французские двери, за которыми мерцали гирлянды и синие бутылочки, побрякивающие друг о друга на джутовых бечёвках, свисавших с веток деревьев, которых не было там этим утром. Я осознала, что спала так долго и крепко, что наступила ночь, и я смогу открыть письмо Джунипер примерно… я проверила время на телефоне… через двадцать пять часов.

Видимо, Кован сделал то, что обещал мистер Бальфур. Стёр разрушение, что я учинила, будто его никогда и не было.

Моей первой мыслью должно было быть: «Кто мои враги и как мне продолжить безопасно коротать те часы, что мне остались?»

Вместо этого мои мысли были о ночных часах и, конечно же, о Девлине.

***

На часах было 23:32, когда я помедлила, держа руку на дверной ручке моей комнаты, всецело намереваясь нарушить приказы мистера Бальфура и покинуть свою комнату (ну то есть, как минимум мне нужно есть, а это означало, что кухня явно в пределах разрешённого, так почему гараж должен быть под запретом?) и украдкой последний раз взглянула в зеркало.

В тот самый момент я не врала себе. Я знала, что мне надо. Секс, а именно двадцать четыре часа и двадцать восемь минут секса, и поскольку ехать в Новый Орлеан, чтобы увидеть мужчину (ведьмака! — и я отчаянно желала знать, из какого дома), которого я поистине жаждала увидеть, будет считаться куда более серьёзным нарушением правил, чем вылазка в гараж, которую я считала лишь небольшим отступлением от недвусмысленных приказов, придётся довольствоваться Девлином. С последствиями нарушения одного из своих незыблемых правил я разберусь, когда присягну. Девлин присутствовал только по ночам. Само собой, я сумею избегать его в будущем.

Я была уверена, что если таким образом займу себя до 00:01 вторника, то смогу не причинить вреда себе и не стать источником вреда для чего-либо вокруг.

И если Девлину весь завтрашний день нужно было оставаться где-то в темноте, тем лучше. Я останусь с ним. Спрячусь с мужчиной, которого я своим глубоким зрением оценила как постоянного и истинного. Серьёзно, мне больше некуда было деваться, и я слишком хорошо себя знала.

Здесь, в одиночестве, уныло бродя между кухней и спальней, я в итоге поддамся одной из своих бесчисленных тревог и страхов, пойду осматривать особняк или искать книги, с которыми я не смела консультироваться при таких обстоятельствах… и я не могла отбросить ощущение, что сон, который я испытала в таких осязаемых деталях, был чем-то большим, чем просто сон. Что где-то там тёмный ковен проклинал меня, призывая то, что они там призывали для сеяния хаоса, чтобы подорвать меня. Не дать мне стать наследницей Кэмерон. И я могла лишь сделать вывод, что тот серый туман — это «бездна», в которую Эсте предупреждала меня не смотреть. Мне совершенно точно, чёрт возьми, показалось, что бездна смотрела на меня, по крайней мере, в моих снах.

Неделю назад? Абсурдные мысли.

Сегодня? Всё слишком пугающе правдоподобно.

Пусть Кован восстановил урон, который я нанесла, я ещё не дала клятву им, и, что более важно, по моим подозрениям, они также не давали клятву мне. Мистер Бальфур отдал приказ, так что они подчинились. Я подозревала, что было бы сложно объяснить множеству Бледнокровных в Дивинити, как непосредственное окружение сгорело за одну ночь, но только по периметру и не затронуло дом. Мудрее было восстановить всё, пока странность не была замечена.

Я подумывала почитать записную книжку, которую составили для меня Эсте и Далия, но и её посчитала опасной. Я могла найти в их руководстве нечто расстраивающее (помимо постоянного напоминания о том, что написавшие его женщины врали мне десятилетиями), и более того, кто мог дать гарантию, что один из бестелесных рассказчиков в доме не завладеет его страницами?