Дом наизнанку. Традиции, быт, суеверия и тайны русского дома

Если дочку считали еще слишком молодой для брака, родители могли вмешаться: подожди, дескать, годок-другой. В этом случае предполагаемому жениху предлагали компромиссное решение: пусть наречется! Это означало, что всей округе, всему селу будет сказано: вот появилась невеста. И вот ее будущий супруг. Отныне они связаны, пусть и не брачными узами, но наречением. А когда придет срок, то пойдут молодые под венец. В знак своего согласия девушка могла сделать для нареченного небольшой, ни к чему не обязывающий дар – платок, кушак, что-то, что она сделала сама или вышивала долгими вечерами.

Вся деревня отныне получала сигнал: девушка – уже невеста.

«Гриня с Настасьей занимается», – говорили в этом случае в Вологодском и Тотемском уездах. То есть приходит в гости, получает право позвать девушку на прогулку, на всех праздниках обязательно идет танцевать только с ней.

Заниматься можно было лишь с полного одобрения родни. От момента, когда попросили руки условной Настасьи или Аграфены, до церковного венчания могло пройти от года до трех. Редко ждали дольше – годы-то идут!

Но и за это непродолжительное время все могло перемениться. Например, девушка по какой-то причине передумала, встретила другого (или родитель подобрал партию повыгоднее). Случалось, что жених мог вызвать обиду – не пригласил на вечер, встречал и провожал другую девушку, не свою нареченную. Тогда «занятие» прекращалось. И снова Настасья была свободной и к ней мог посвататься любой парень на селе.

В Псковской губернии сказывали по-другому: «Дивит Матрена с Антипкой». Это значит, что девушка одобряет ухаживания, ее семья согласна с перспективой выдать ее замуж за Антипку.

«Дивить» – практически то же самое, что и «заниматься». Родня с того момента держала в уме, что вот-вот могут начаться приготовления к свадьбе.

А соседи и друзья понимающе кивали, если женщина говорила о дочери: «Матрена-то моя дивит!» То есть суженый уже известен, семья к нему относится с одобрением и просто отложила венчание на потом.

Если веком раньше молодые могли и не знать друг друга до свадьбы, встретиться только у алтаря, то в XIX веке уже считали иначе: надо бы сначала познакомиться да и прояснить, что за человек. Особенно если он приехал из чужого края. Специально отправлялись выяснить, нет ли в семье жениха больных или бесплодных, склочных или обремененных долгами. Свадьбы, опять же, старались устраивать на Красную горку или осенью, до Покрова, так что если предложение поступило в другое время, то откладывали венчание и по этой причине. Бывало, родня невесты хотела как следует подготовиться, приданого подобрать, чтобы девушка отправлялась в чужой дом не с пустыми руками. Или в семье кто-то умирал, и хотели выждать срок траура.

В Московской губернии говорили иначе: те, кто нравился друг другу, назывались «почетник» и «почетница». «Почетник» старался изо всех сил, чтобы превратиться в настоящего жениха.

Потому что в Московской губернии это «звание» не давало никаких особенных преимуществ: почетник – это не тот, с кем уже дело улажено. Его положение шаткое, потому что он всего лишь кандидат в женихи, один из многих. У местной красавицы почетников могло быть и пять, и шесть. Все ухаживали, проявляли себя с самой лучшей стороны, стремились показать себя. Чем больше крутится возле дома почетников – тем спокойнее на душе у родителей невесты. Значит, кровиночка не останется одна! Значит, можно не особенно беспокоиться о приданом – такую девушку с руками отрывают. А коли в семье подрастали несколько дочерей, то быстро устроенное счастье старшей практически всегда гарантировало, что и младшие не засидятся.

Иногда «заниматься» или «дивиться» начинали и с легкой руки родителей: сговорились две семьи стать родственниками, а дети друг к другу относятся прохладно. Тогда потихоньку подталкивали молодых, подсказывали, как себя вести. Подстраивали, чтобы на праздник поехали вместе. Чтобы проводить девушку до дома отправился нужный кавалер. Чаще всего это срабатывало. Понимая, что родители все равно будут настаивать, шли под венец.

Сватались очень по-разному. В одних губерниях бытовал обычай приезжать поздно, почти в полночь, чтобы обмануть нечистую силу. Чтобы точно обо всем договориться, без чужого вмешательства.