Дом Неба и Дыхания

– Медведьма рассказала мне, что во время операции ты бредил и вспоминал женщину по имени Зофи Ренаст. Это имя нам знакомо. Мы несколько лет подряд слышали о ее работе. Но мне подумалось, что ты должен знать… Несколько недель назад нас отправили в Северное море для спасения агента мятежников. Только добравшись до нее, мы поняли, что это и есть Зофи.

В палате стало пронзительно тихо. Кормак беспокойно сглатывал.

– К сожалению, мы запоздали. Когда наши ныряльщики доставили ее на корабль, Зофи была уже мертва.

47

В морге было тихо и холодно. И еще пусто, если не считать женского тела, лежащего на хромированном столе и прикрытого черной тканью.

Брайс осталась в дверях. Кормак опустился на колени перед телом. Магия корабельных медведьм сохраняла его, пока не появится возможность передать погибшую офионским мятежникам. Авалленский принц молчал.

Он находился в таком состоянии с тех самых пор, как Сендес привела его сюда.

У Брайс после головокружительного слияния с Хантом до сих пор гудело во всем теле. Но при виде худощавой неподвижной женщины на столе, при виде коленопреклоненного принца с опущенной головой у нее защипало глаза. Хант стиснул ей руку.

– Я знал, – хрипло произнес Кормак. Это были его первые слова за все время. – Думаю, я всегда знал, но…

Рунн подошел к двоюродному брату, положил руку на плечо:

– Прими мои соболезнования.

Кормак прислонился лбом к кромке стола, на котором лежала Зофи, и дрогнувшим голосом сказал:

– Она была прекрасным человеком. Храбрым. Добрым. Я не заслуживал такой, как она. Ни на минуту.

У Брайс сдавило горло. Отпустив руку Ханта, она подошла к Кормаку и коснулась другого его плеча. Куда отправилась душа Зофи? Или до сих пор витает где-то рядом с телом, пока не совершится обряд Отплытия? Если она отправится в одно из мест упокоения, ее обрекут на ужасную посмертную судьбу.

Но Брайс не решилась произнести это вслух. Кормак приподнял край черной ткани и вытащил посиневшую, одеревеневшую руку Зофи. Сжал в своей, покрывая поцелуями мертвые пальцы. У него затряслись плечи. Из глаз полились слезы.

– Мы встретились на докладе у командования по результатам разведки, – срывающимся голосом продолжал Кормак. – Я знал, что веду себя глупо и беспечно, но после доклада я заговорил с нею. Мне захотелось побольше узнать о ней. – Он вновь поцеловал руку Зофи и закрыл глаза. – В тот вечер я должен был не уплывать, а вернуться за нею.

Тарион стоял в дальнем конце морга, листая результаты вскрытия Зофи.

– Прости, если я давал тебе ложную надежду.

– Это позволило ей подольше оставаться живой в моем сердце, – глотая слезы, сказал Кормак. Он прижал руку Зофи ко лбу. – Моя Зофи.

Рунн сжал ему плечо.

– Кормак, ты знаешь, что означают эти буквы и цифры? – осторожно спросил Тарион, затем назвал всю цепочку.

– Нет, – тихо ответил Кормак.

Тарион потряс фотографией:

– Эти знаки были нацарапаны в верхней части ее предплечья. Коронер считает, что их она нанесла сама во время погружения. Ножом или булавкой. Словом, чем-то, что ей удалось спрятать на себе.

Кормак поднялся. Брайс подошла к Ханту. Авалленский принц осторожно отвернул покрывало. На правой руке, которую он целовал, не было ничего. А на левой…

На той руке, почти у самого плеча, тянулась цепочка грубо нацарапанных букв и цифр. Царапины были глубокими.

– Знала ли она, что кто-то поспешит ей на помощь и попытается спасти? – спросил Хант.

– Трудно сказать, – покачал головой Кормак. – Она могла бы просигналить им своим светом. А может, они увидели свет Эмиля, как сегодня увидели свет Брайс. Свет мальчишки озарил все море, потопив четыре омега-лодки. Должно быть, это заметили на русалочьем корабле.

Брайс завязала мысленный узелок, чтобы спросить об этом у командира Сендес.

– А тебе эти цифры и буквы что-то говорят? – спросила она у Ханта.

– Нет.

Он провел пальцем по руке Брайс, словно хотел убедиться, что она стоит рядом, а не лежит на столе.

Кормак вновь прикрыл тело Зофи.

– Зофи никогда и ничего не делала просто так, без причины. Ты мне чем-то ее напоминаешь.

– Как только вернемся домой, я попрошу Деклана поискать насчет этих букв и цифр, – сказал Рунн.

– А как насчет офионских мятежников и Пиппы? – спросила Брайс. – Да, Лань еще забыла.

– Мы теперь враги для всех, – сказал Хант.

Кормак кивнул.

– Нам остается лишь принять вызов. Но теперь, зная, что Зофи больше нет… я должен удвоить усилия по поиску Эмиля.

– Мне показалось, Пиппа знает, где прячется мальчишка, – сказал Тарион. – Неужто это и есть безопасное место, о котором упоминала Даника?

Глаза Кормака вспыхнули.

– Я не позволю, чтобы он попал в руки твоей королевы. Или в руки Офиона.

– Ты готов стать отцом-одиночкой? – ехидно спросила Брайс, хотя и сознавала неуместность ехидства в такой момент. – Хорошо, найдешь ты мальчишку. Что дальше? Увезешь его на Аваллен? Вот уж подходящее место для Эмиля.

– Так далеко я не планировал, – признался оцепеневший Кормак. – А ты предлагаешь бросить ребенка одного во враждебном мире?

Брайс пожала плечами, переведя взгляд на свои ногти. Она чувствовала на себе пристальный взгляд Ханта.