Дом неистовых клятв

Когда Юстус трясёт платьем, висящем на его руке, я говорю:

— Я могла бы остаться с ней. То есть, вы же всё равно меня закроете. Можете поместить меня в темницу. Так будет надежнее. К тому же я освобожу клетку, которая может пригодиться, если вы возьмете кого-то в плен.

Глаза Юстуса становятся жёсткими.

— Оставлять тебя в темнице может быть смертельно опасно. Мириам бывает непредсказуема, когда сознание возвращается к ней.

— Её задница приклеена к трону.

Я с силой тяну за полотенце, представляя все те препоны, что расставляет мне Юстус, и как я запускаю их ему в голову.

— Но ведь если она убьёт меня, она сама упадёт замертво.

— Она может проснуться дезориентированной и не будет помнить о том, что ваши жизни связаны.

Вокруг его рта появляются сердитые морщинки, словно он откусил кислую сливу.

— Она может не помнить о том, что ты её внучка.

Я сдвигаю брови, пытаясь понять, блефует ли он или говорит правду.

— Твой синяк прошёл, — замечает Данте, обратив внимание на мой лоб.

Я трогаю кожу над глазом. Шишка, которую я получила в день своего похищения, действительно, пропала.

Он переступает с ноги на ногу, что заставляет его шпоры и золотые бусины в волосах звякнуть.

— Как это возможно?

Мои пальцы застывают вместе с воздухом в лёгких, потому что это можно объяснить только магией.

— Прошло уже некоторое время, Ваше Величество.

— Её кожа была желтоватой, когда я забрал её из погреба.

— Ладно. Признаюсь. Я её вылечил. Я решил, что вам будет неприятно смотреть на её лицо прокажённой. Ведь она здесь единственная женщина.

Лицо прокажённой? Я почти фыркаю, но поскольку Юстус Росси только что спас мою задницу, я оставлю без внимания этот комментарий.

— Как предупредительно с вашей стороны, генерали. Как жаль, что предатель Лазарус сбежал со всеми лечебными кристаллами.

Я моргаю, потому что я точно помню, как Лазарус рассказывал мне о том, что Данте отказался одолжить воронам кристаллы шаббианцев, которые были нужны мне после попадания в меня отравленной стрелы.

— Я работаю над тем, чтобы вернуть их, сир.

— А пока ты их ищешь, — Данте сжимает край повязки, обмотанной вокруг его руки, и начинает разматывать её, — мне надо вылечить эту рану. Не мог бы ты использовать свою магию?

Я кошусь на Юстуса, который держится всё с таким же апломбом.

Он делает шаг в мою сторону и протягивает мне платье.

— Не хочу испачкать кровью твой наряд.

Я забираю у него одежду и прижимаю её к груди. От прикосновения колючего фатина моя кожа покрывается мурашками. Я бы очень хотела, чтобы рана Данте загноилась и начала нарывать, но я скрещиваю пальцы и молюсь о том, чтобы Юстус действительно знал, как рисовать лечебный магический знак, в противном случае… в противном случае нам крышка.

Когда повязка падает на пол и обнажает след от моих зубов на его большом пальце, я морщу нос. Из прокусанной кожи не только сочится гной, но ещё и кожа вокруг так сильно потемнела, словно мой укус был ядовитым.

Правда, я и так уже чувствовала себя ядовитой, но теперь я уже начинаю думать, что это действительно так.

А, может быть… может быть, обсидиан в моей крови вызвал такую реакцию? Что если вещество, которое употребляет Данте, чтобы быть невосприимчивым к железу и соли, вызывает аллергию на камень, из которого построена эта крепость?

ГЛАВА 15

Юстус вытаскивает из-под рубашки кулон на кожаном ремешке, откупоривает небольшой пузырёк, висящий на нём, и обмакивает палец в жуткую субстанцию, похожую на кровь Мириам.

— Вы можете почувствовать жжение, — предупреждает он и начинает обмазывать следы от моих зубов.

Данте даже не дёргается. Он как будто перестаёт дышать, сосредоточившись на заклинании Юстуса.

— Вы что-нибудь чувствуете, Маэцца?

— Нет.

Вздохнув, Юстус отпускает руку Данте и окунает пальцы в ванну, после чего вытирает их о носовой платок с вышитой буквой «Р».

— Я прекрасно понимаю, что, возможно, вы не захотите это слышать, но вам следует уменьшить дозу…

— Я сейчас не спрашивал твоего мнения, Росси.

Юстус продолжает вытирать пальцы об именной платок, хотя я подозреваю, что они уже сухие.

— Когда Мириам проснётся, я попрошу её вылечить вас.

— Нет.

— Она не станет вас заколдовывать, Маэцца.

Сердитое выражение лица Данте красноречиво говорит о том, что он думает о заверениях Юстуса. Будь я на его месте, я бы, наверное, тоже опасалась Мириам. Она, может быть, и согласилась соединить нашу кровь, но почему Мириам не может отменить заклинание, которое она наложила на его род?

Святой Котел, неужели это можно сделать? Несмотря на то, что я отчаянно пытаюсь сбежать из этой тюрьмы, я понимаю, насколько ценным может быть моё нахождение здесь, рядом с Мириам и королём фейри. Он, может быть, и не позволит ей коснуться его, но он не боится моего прикосновения, так как не знает, что моя магия активирована.

Несмотря на то, что вода стекает с волос мне на спину, а воздух наполнен пронизывающим холодом, я уже не чувствую себя замёрзшей.

— Ты боишься её прикосновения, но позволил ей связать нашу кровь?

— Я не боюсь этой ведьмы; я ей не верю. Как и тебе.