Дом обезьян

Вылет из Цинциннати отложили сначала на двадцать минут, потом на десять, потом еще на пятнадцать, и в итоге задержка растянулась на шесть часов. Первой причиной задержки была объявлена погода, хотя небо было абсолютно чистым. Второе обвинение выдвинули против загруженности аэропорта О’Хара. Джон напомнил служащему аэропорта, что они не в О’Хара, но это оказалось не важно, очевидно, после каникул на авиалиниях произошел эффект домино с задержками. Джон был в ярости – он должен был приступить к расследованию целых два дня назад.

И последний удар – он вылетел первым рейсом, но Кэт каким-то образом умудрилась прилететь накануне. Она сразу же сообщила Элизабет о своей удаче, а Джону выслала копию по электронной почте: «Прибыла на место, устроилась. Пока Джон не приехал, буду налаживать контакты». Должно быть, она вылетела ночным рейсом. Джон мысленно представил картинку – какой-нибудь несчастный торговец, у которого силой отобрали посадочный талон, связанный задыхается с кляпом во рту в служебной каморке аэропорта.

Когда Джон и Аманда прибыли в «Резиденс Инн», в вестибюле, прислонившись к стене у камина, стояла Кэт. В отеле был «социальный час», и Кэт воспользовалась моментом – она пила бесплатное вино и одновременно распространяла вокруг себя заградительные волны. Со стороны казалось, будто она стоит под невидимым колпаком – если гости отеля случайно подходили к ней слишком близко, они тут же меняли курс и выглядели при этом недоумевающе.

– Кэт.

– Джон.

– Ты помнишь Аманду?

– Конечно, – Кэт оглядела Аманду и вяло подала ей руку. – Очень рада снова с вами встретиться. У вас здесь родственники?

Она слегка вскинула голову и улыбнулась.

– Нет, – сказала Аманда.

Кэт молча смотрела на Аманду, предлагая конкретизировать ответ. Аманда так же молча смотрела на нее. Наконец Кэт отвела взгляд.

– Что ж, оформляйтесь, не буду вам мешать, – сказала она и удалилась за новой порцией бесплатного вина.

Джон вздохнул. Можно было не сомневаться – к вечеру Элизабет узнает об Аманде, и его расходы будут контролироваться соответственным образом.

После непродолжительного обсуждения – стоит ли приглашать на ужин Кэт – они отправились на поиски недорогого ресторана. (Элизабет ясно дала понять, что коль скоро номера в отеле оборудованы кухнями, газета не будет оплачивать расходы на питание в ресторанах.)

– Итак, – сказала Аманда, сидя за столиком над «Маргаритой» и куриными крылышками, – знаешь, что мне заявила мама вчера вечером?

– Что я неотесанный чурбан и ты должна от меня уйти, – сказал Джон, распиливая недожаренный стейк.

– Совсем наоборот. Она сказала, что бросать тебя не следует, потому что мои яйцеклетки – просроченный товар. Можешь в это поверить?

– Конечно, могу.

Аманда изумленно вытаращила глаза.

– Что?

Джон тут же осознал свою ошибку.

– Нет, – с чувством сказал он. – Конечно, нет. Я хотел сказать, что верю, что твоя мать могла ляпнуть такое. Ведь смогла же!

Аманда смиренно вздохнула и потянулась к корзинке с крылышками. Она взяла одно, как миниатюрный кукурузный початок, двумя пальцами, очень внимательно его осмотрела и откусила кусочек.

– Значит, ты не считаешь, что они просрочены?

– Твои яйцеклетки? Нет, не думаю.

Аманда пожевала пару секунд, глядя куда-то в сторону, и придвинула к себе бокал с коктейлем. Бокал был просто огромный, как аквариум.

– Как ты думаешь, – спросила Аманда, гоняя красной соломинкой кубики льда в бокале, – если у нас будут дети, я стану такой же, как моя мать?

– Ты никогда не станешь такой, как твоя мать, – ответил Джон с набитым ртом. – Твоя мать – ходячий ужас. Она – Годзилла. А ты, моя дорогая, – он указал в ее сторону вилкой, в этом заведении это можно было себе позволить, – ты – само совершенство.

– Но ведь так говорят? Что женщина становится копией своей матери? – Аманда, причмокивая, допила последние капли «Маргариты», потом украдкой огляделась по сторонам и быстро слизнула соль с края бокала. – Боже, надеюсь, этого не случится, – сказала она и снова закрутила соломинкой в бокале.

– Не случится.

– Мне кажется, я хочу, – продолжила Аманда, – хочу ребенка.

Джон внимательно на нее посмотрел. В уголках рта Аманды остались разводы от соуса барбекю. Она сказала это всерьез или просто под воздействием Фрэн и текилы? Тема эта поднималась уже не первый год. Обычно это происходило после того, как Аманда ходила на вечеринку поздравлять какую-нибудь забеременевшую приятельницу, или после того, как она встречалась со своими родителями. До сих пор, к радости Джона, тема ребенка возникала и так же быстро исчезала. Ему казалось, что дети – это тяжкое бремя, и он боялся, что появление ребенка изменит их отношения с Амандой. И еще вместе с ребенком в его жизнь неминуемо вторглась бы Фрэн, не говоря уже о его собственной матери.

– Ты думаешь, это подходящая идея, учитывая твой переезд через всю страну? – осторожно поинтересовался Джон.