Дом одиноких сердец

– Вовсе не обязательно, что тот… – она запнулась, – …что тот человек связан именно с пансионатом. Может быть, он просто…

– Безобидный маньяк, – кивнул Максим. – Дашенька, я больше не собираюсь обсуждать с тобой данную тему. С квартирой ты можешь делать все, что тебе угодно. Я тебе советовать ничего не буду. Но чтобы ноги твоей в пансионате больше не было!

– Там что-то не так, – негромко, но упрямо повторила Даша, и у Максима возникло желание стукнуть жену по светловолосой голове чугунной сковородой.

Он представил себе не очень большую, но толстую, с аккуратной деревянной ручкой сковородку и помотал головой. Такой у них дома не было. Была у его бабушки, которая пекла на ней блинчики, но бабушка давно умерла, а Дашка пекла блины на здоровенной тефлоновой сковородке…

– Ты зря головой трясешь, – прервала Даша его воспоминания. – Максим, поверь мне, пожалуйста! В «Прибрежном» что-то происходит. Пансионат… он как фасад, понимаешь? Я понимаю сама, что это все очень мелодраматично, но ведь Боровицкого и в самом деле убили! Там пациенты какие-то странные… и директриса, Лидия Раева, тоже… Знаешь, она очень не хотела разрешать мне разговаривать со стариками. Она даже в лице изменилась, когда я попросила. Но все равно разрешила.

– Господи, да совершенно понятно, что управляющая не хотела тебя туда пускать, – вздохнул Максим.

– Нет, Максим, ты меня не перебивай, – покачала Даша головой. – И эта Уденич, которая детей усыновляла, а они ее потом в дом престарелых отдали… она тоже говорила…

Перед Дашей как будто вновь стояла неопрятная тяжеловесная женщина в тренировочных штанах и потертом свитере навыпуск и шептала: «Убивают нас здесь, голубушка моя, вот и весь рассказ».

– Максим, она же сказала, что их там убивают! – Даша посмотрела на мужа широко открытыми глазами. – А я ее слова как-то мимо ушей пропустила. Ну, знаешь, чего только старики не выдумают!

– Правильно, – согласился Максим. – А после твоего забега по парку ты сразу стала ко всему серьезнее относиться, да? После того, как тебе самой чуть было голову не оторвали, идиотка ты безмозглая!

Голос его сорвался на крик. Даша быстро вскочила, подошла к мужу и крепко обняла его.

– Максимушка, прости меня, пожалуйста, – быстро зашептала она. – Я больше без Проши никогда ходить не буду!

Максим отстранился и взглянул на жену.

– Ты вообще больше никуда ходить не будешь, хоть с Прошей, хоть без Проши, – почти спокойно сказал он.