Дом одиноких сердец

– Максим, но ты же понимаешь, Уденич вполне могла говорить правду! – Даша сделала круг по кухне и вернулась на табуретку. – И какой-то человек смотрел на меня из-за занавесок. А потом кто-то пытался меня догнать. Наверняка тут все связано!

– Да я почти не сомневаюсь, что связано, – кивнул Максим. – Очень может быть, что в этом последнем пристанище, или как там приют называется, в самом деле что-то нечисто. Но ты в этом участвовать не будешь. Банально, конечно, но пусть все странности и убийство Боровицкого расследует наша доблестная милиция.

Даша отвернулась к окну и какое-то время смотрела на волны желто-красных листьев в парке. А потом тихо сказала:

– Буду, Максим. Буду.

«Сковородка… – подумал Максим. – Самое лучшее, что можно придумать. Стукнуть по любимой голове, чтобы сама не мучилась и меня не мучила». Он потер виски и налил себе стакан воды из-под крана.

– В графине есть, – не оборачиваясь, заметила жена. – Не надо всякую отраву пить.

Максим отпил воды, поморщился и выплеснул воду в раковину. Собственно говоря, все дальнейшие его слова были сейчас бесполезны – он хорошо знал свою жену. В некоторых вопросах она становилась непостижимо упрямой, и пересилить ее было невозможно. Подобных ситуаций возникало всего две-три за всю их совместную жизнь, но и их хватило, чтобы Максим хорошо запомнил интонацию, с которой Даша говорила о принятом решении. Этакую немного извиняющуюся, будто ей самой неловко за то, что она не может уступить. Именно так она только что сказала: «Буду, Максим. Буду». Все. Больше темы для обсуждения у них не было.

«Разводом ей пригрозить, что ли?» – тоскливо подумал он, и тут Даша произнесла:

– Помоги мне, пожалуйста, Максим. Я без тебя не разберусь.

Максим начал смеяться.

– Ну, Дашка! – сквозь смех выдавил он. – Правду говорят: наглость – второе счастье! Ты даже не хочешь подумать о том, каково мне будет думать, что тебя угробить могут в том мерзком пансионате, но мало того – меня же еще просишь о помощи. Ну ты, мать, обнаглела!

– Максим, я всего лишь хочу выяснить, о ком писал Боровицкий в своих рассказах, – твердо сказала Даша, обернувшись к нему. – Я не собираюсь шастать по пансионату ночью. Я просто несколько раз встречусь с некоторыми стариками. Уверена, что мне хватит, чтобы понять – кто из них кто. И без Прошки я больше ходить не буду, а с ним на меня вряд ли кто-нибудь вздумает напасть. Но с твоей помощью я все сделаю гораздо быстрее, понимаешь? – Она помолчала и негромко добавила: – Пойми, я не могу бросить это дело. Не могу.