Дом одинокого молодого человека : Французские писатели о молодежи

Интересно, ходишь по классу для того, чтобы размять ноги, или для того, чтобы создать впечатление, что смотришь, как работают ученики? В прошлом году классная комната была побольше, и он мог, дойдя до конца прохода, обогнуть последние ряды и вернуться к столу другим путем. А в этом классе учеников больше, и поэтому поставили дополнительные парты, и когда доходишь до задней стены, то, чтобы не подражать гвардейцам, делающим поворот на сто восемьдесят градусов у Букингемского дворца, приходится деланно-небрежно заглядывать в работу какого-нибудь сидящего в последнем ряду ученика. Тот, не ведая о сложностях, связанных с хождением по классу, думает, что его в чем-то подозревают, и удваивает рвение. Тогда Дени размеренным шагом возвращается к своему столу и с возвышения окидывает взглядом весь класс. Все сидят, уткнувшись в тетради. А если какое-то лицо и поднимается, то дерзость обращенного на учителя взора оправдана явной погруженностью в мысли: взгляд проходит сквозь него и рассеивается где-то вдали, сложенные трубочкой губы воспроизводят слово, за которым охотится перо, и вот уже внезапно осененный ученик вновь работает в унисон с остальными. Попробуй Дени нарушить церемонию контроля, у ребят это вызвало бы недоумение; позволь он им шуметь, у них пропала бы вера в него, а может быть, и в самих себя.

III

«Маджера? Это разве польская фамилия? Я бы скорее предположила, что какая-нибудь испанская или итальянская… Впрочем, одно другого стоит». Дени рассердился бы на Элен за то, что она передала ему эти слова, не будь они произнесены сквозь слезы. Она и не предполагала, что перед ним сразу же, явственно, как при галлюцинации, возникнет мельком увиденное во время вечеринки в К жеманное лицо г-жи Деруссо, чтобы исказиться в подтверждающей приговор гримасе.

Благонравный и слегка вычурный тон писем, которые он получил от Элен за летние месяцы, его не удивил: переписка воспитанной девушки, как и следовало ожидать, не передавала той сдержанной смелости, которая иногда звучала в ее словах, произносимых вслух. Больше его беспокоило то, что письма приходили довольно редко, и он своими заранее обдуманными требованиями подводил ее к тому, чтобы она, если их взаимоотношения кажутся ей лишенными перспективы, без проволочек дала бы ему отставку. Полученный от нее уклончивый ответ вывел Дени из себя: значит, порывать с ним она, похоже, не собиралась, ну а изображать в письме страсть, когда все дни ее заполнены каким-нибудь флиртом, ей не позволяла элементарная честность.

Он приготовился к встрече, как к бою. А свидание назначил в «Кунице» не столько с провокационной целью, сколько для того, чтобы элегантно порвать на территории противника. Двойной фасад из стекла и никелированной стали, причудливо вписавшийся в серые камни старого города, превращался, когда он провожал Элен, в опереточные декорации их прощания. Переступив порог, он обнаружил их странную материальность: неразличимые лица клиентов, бесцветная обнимающаяся парочка в углу, озабоченно колдующий силуэт у огромной кофеварки, витающий в воздухе запах кофе со сливками (неужели кофе со сливками так сильно пахнет?); подступы к жилищу Элен оказались наполненными какой-то своей жизнью, обыденность которой его дезориентировала. А неожиданное (поскольку он пришел на десять минут раньше условленного часа) присутствие там Элен усилило необычность обстановки настолько, что у него просто закружилась голова.

Похоже, на протяжении всей этой истории главными вехами в нем так и останутся встречи в закусочных. Мари-Клод согласилась встретиться с ним в «Эскуриале» в шесть часов. Пообщаться с зачумленными, если на то пошло, можно, но не приглашать же их к себе домой… Она пришла ровно в назначенное время, как по повестке. И теперь предоставляет Дени путаться в идиотских фразах, словно не понимая, чего от нее хотят. Поскольку одевается она черт знает как и усаживается, когда ей предлагают стул, весьма основательно, а не на краешек и крепко сжимая колени, как те женщины, которые как бы боятся обжечься, то Дени тотчас связал с ней свою надежду на то, что Элен «возвратима»: ведь не делают же своей лучшей подругой ту, в ком не способен воплотиться потенциальный образ тебя самой. Однако сегодня его приводят в замешательство увертки Мари-Клод. Она согласилась на встречу, в которой не отказала бы и совершенно чужому человеку, но пошла на нее не сама, а отправила кого-то другого. Она же ему все сказала до смерти Элен. А какой смысл говорить сегодня? Слишком умная или достаточно милосердная, чтобы не произносить что-то вроде «я тебя предупреждала». Глядя, как из его поля зрения навсегда исчезает ее массивный добродушный зад, Дени теряет еще одну частицу Элен.