Дом окон

Роджер не стал со мной говорить, когда вернулся с улицы – все еще отыгрывал обиженную невинность. Он сразу направился в спальню и крепко спал, когда я через час решила последовать его примеру. Не знаю, чего я ожидала от той ночи. Ты, может, считаешь, что после всего, что случилось со мной в тот день, не говоря уже о суммарной странности всех предыдущих дней, я имела право на небольшую передышку. Но то, чего я заслуживала, имело мало общего с тем, что я на самом деле получила. Вот какой я вынесла из всего этого урок. Казалось, чем больше препятствий судьба учиняла на моем пути, тем больше всего со мной могло и должно было случиться. А потому, когда после «Ток-шоу с Чарли Роуз» начался фильм «Призрак дома на холме», и я, не в силах от усталости уловить сюжетное развитие, решила отправиться спать и поднялась в спальню, я ждала… Не знаю, может, Теда, который в очередной раз решил бы меня навестить во всем своем истерзанном очаровании; может, его визит бы затянулся, и он коснулся бы меня руками, обвитыми колючей проволокой. Я, по большому счету, была дома одна. Из телевизора эхом разносились по комнате голоса, но ничто не действовало мне на нервы. В постель я тоже легла спокойно. Страх, конечно, был. Не скажу, что… Я усвоила, что каждый раз, когда я думала, что напугана до смерти и хуже быть уже не может, худшее случалось. Но я была измотана тем, что постоянно боялась испугаться, понимаешь? Я потихоньку склеивала осколки своего разума, на которые он разлетелся от удара шаровым тараном, – так я представляла себе появление Теда. Вся та злость, что кипела во мне, помогла воздвигнуть фасад, подпереть стены, заделать отверстия, закинуть брезент на крышу. Пока я сгоняла в кучу свои разлетевшиеся мысли, меня меньше всего тревожили мелкие заботы; я могла перестать волноваться о том, что волнуюсь. Несомненно, в скором времени мне предстояло столкнуться с ними, стоит только укрепить стены и заменить окна, но в тот момент я была безразлична – или готова – ко всему, что могло ожидать меня на следующем уровне Странности.

Естественно, ничего не произошло. Ночь прошла тихо и спокойно. Я заснула сразу, как только голова коснулась подушки, и проспала шесть часов без единого сна, пока меня не разбудил Роджер, собирающий вещи. Он заметил, как я села в кровати, и сказал:

– Я тебя разбудил? Прости. Я решил, что лучше нам выехать как можно раньше.

Знаешь, я так хорошо отдохнула и была так этому рада, что проглотила грозящую сорваться с языка гадость, откинула одеяло и направилась на кухню, чтобы позавтракать.

* * *

То же самое было и следующей ночью. На обратном пути с мыса обошлось без происшествий: Роджер вел машину всю дорогу, и мы почти не разговаривали. Дежавю. От Роджера исходило напряжение. После относительного спокойствия последних дней стресс скатывался с него волнами. Я думала, что если поверну голову, то увижу, как он постукивает пальцами по рулю, покусывает губу, шевелит коленкой, – словом, пытается высвободить пульсирующую энергию. Но когда я взглянула на него, его рот был закрыт, а ноги не двигались. Я хотела спросить, волнуется ли он, но знала, что в ответ он скажет очередную ложь, что-то вроде: «С чего бы? Мне не о чем волноваться».

Как только мы свернули с 90-го на 87-е шоссе, ко мне вернулось ощущение Дома. Уже какое-то время оно постепенно усиливалось. Когда мы свернули с автомагистрали к Гугеноту, по рукам и ногам побежали мурашки, как будто Роджер включил кондиционер на полную мощность. Вместо того, чтобы поехать по дворам, Роджер свернул на Мейн-стрит. Мы проехали мимо поворота на университет, мимо книжного магазина «Пит и Просперо»… Зачем я тебе все это рассказываю? Ты же там живешь. Мы проехали «Просперо», и в конце улицы я увидела Ратушу… И чуть не подпрыгнула на сиденье. Часть меня надеялась, что произошедшее оставит какой-то отпечаток. Что-то вроде темного облака, нависшего над зданием. Не знаю.

Если от вида Ратуши мне стало не по себе, то как, по-твоему, я должна была среагировать на Дом Бельведера, появившийся за окном? Удивленный возглас, нервная дрожь или тошнота? И хотя этот Дом превратил проклятие Роджера из пустого оскорбления в заряженное ружье – или в пристанище силы, которая это сделала, – единственное, что я чувствовала, когда мы ехали к дому по подъездной дорожке, было смутное облегчение. И как тебе такое извращение? Из двух зол, как говорится.

Как только Роджер достал из багажника чемоданы и отнес их в спальню, то сразу же исчез в своем кабинете. Я подумывала о том, чтобы заявиться к нему, загнать его в угол и продолжить убеждать снять заклятие, но шансы на успех казались мне, в лучшем случае, ничтожными. Ничтожными – как насчет нулевых? Никаких новых аргументов с нашей последней разборки на кладбище у меня не появилось. Моей самой эффективной тактикой нападения было: «Если я ошибаюсь – докажи, сними проклятие» – но она не принесла особых результатов.