Дом окон

Пока я спускалась по лестнице к Роджеру, мне пришло в голову неприятное сравнение: карта Роджера у двери напомнила мне деформированную звезду Рудольфа де Кастри. Сравнение было притянуто за уши: как только я провела его, тут же осознала, что между этими двумя предметами нет почти ничего общего. По замыслу Рудольфа, звезда должна быть исполнена в трехмерном пространстве; карта Роджера ограничивалась бумагой. Рудольф использовал определенную, хоть и несимметричную форму; а, несмотря на то, что в центре карты Роджера был круг, который был исходной точкой, ее бесконечные и неупорядоченные детали невозможно было свести к одной схеме. Звезда Рудольфа была предназначена для того, чтобы найти определенные точки в пространстве, в которых следовало выполнить действия; карта Роджера имела целью саму себя.

Но почему-то эти различия не казались мне такими уж и существенными. Но вот что имело большое, существенное значение, так это то, как они пытались упорядочить пространство, определить и обозначить границы определенных событий. Не знаю. При такой формулировке кажется, что я пытаюсь найти их схожесть по отношению ко мне, а не сравниваю их между собой. Роджер точно не читал труды Рудольфа де Кастри. Если бы читал, то карта была бы другой. К тому же, я уже спрашивала его об этом; он объяснил назначение карты и признался, что не знает, зачем приклеил к ней старое зеркало Теда. Если бы я спросила его о новой, добавленной информации, то он бы наверняка объяснил это своим неустанным желанием рассмотреть все возможные обстоятельства смерти Теда, включая такие широкие контексты, как история города и положение небесных тел.

И все же это было явным доказательством того, что одержимость Роджера начала переходить все границы. Как будто всего остального было недостаточно. Знаю. Справедливости ради, я спросила его о карте за ужином, который он привез из ресторана. Он ответил так, как я и предсказывала, почти теми же самыми словами. Он посмотрел на меня с недоверием. Теперь, когда я призналась, что знаю, что он сделал, – то есть, простите, мне показалось, что он сделал, – он во всех моих словах искал двойное дно. Свое объяснение он закончил вопросом:

– И зачем ты меня об этом спрашиваешь?

– Мне просто любопытно, – ответила я. – Согласись, при выборе точки отсчета астрология – не первое, что приходит в голову.

– Она и не была первой.

Туше.

– С чего ты начал?

– Зачем тебе знать?

– Господи, Роджер, я не плохой коп, а ты не подозреваемый, прекрати так себя вести. Я спрашиваю, потому что мне интересно. Не хочешь говорить – так и скажи.

Он молча жевал свой сэндвич. А затем ответил:

– Я не мог найти подходящей карты. Как ты уже знаешь, в интернете можно заказать все, что угодно, в том числе и спутниковые снимки. Но я никак не мог найти карту, на которой место, в котором Тед и его патруль попал в засаду, было бы изображено во всех деталях, поэтому решил, что сделаю ее сам. Начал с того места, где он погиб, и разрабатывал все, что вокруг. После того, как я определил положение и размеры зданий на площади, карта все равно ощущалась… Казалась неполной, на ней все еще присутствовало большое количество пустых мест. Полагаю, ты думаешь, что мое решение использовать эти пустоты для записи подробностей о смерти Теда мотивировано, в общем и целом, эстетическими соображениями или же чем-то сродни им – и ничем другим.

Но даже тогда, когда я нанес на карту все имеющиеся у меня факты, на ней осталось много незаполненного пространства. Однако если бы я решил посмотреть на произошедшее с точки зрения математики, то у меня было бы полно для этого места. Я взял другую ручку и начал писать эти соображения. В процессе я полистал пару книг и обнаружил еще больше деталей, которые добавил на карту. Как только я покончил с математикой, пустого места стало меньше; меньше, но все равно слишком много. В особенности это касалось пространства вокруг того места, где погиб Тед. Первое, что я сделал, – нашел точные координаты. Все это время мои записи толпились за пределами этого круга, но я с самого начала не хотел вторгаться на его территорию.

Наконец, я вспомнил о старом зеркале для бритья, которое подарил Теду. Я отыскал его и наклеил на карту. Несколько дней я был так доволен своим решением, что оставил карту в покое. Я старался не обращать на нее внимания, сосредоточился на чтении книг и отправке запросов по почте и в Интернете. Но сколько бы я ни работал, как бы ни уставал к концу дня, карта манила меня, – эти белые пустоты были похожи на поля, покрытые снегом. Я принялся искать информацию другого рода, обратившись, в первую очередь, к истории, – наверное, я должен сказать, что начал изучать давнюю историю, в противовес недавним событиям, – а во вторую, к астрологии. Как я уже говорил, меня привлекла не возможность предсказания будущего, а возможность исправить то, что произошло с Тедом.