Дом: основной инстинкт?

С Гарриет и Мартином мы встретимся только в нашем домике. Они, как разумные (читай — богатые) люди, решили добираться до Франции на самолете, что, конечно, дороже парома. В этот момент они, скорее всего, уже пьют шампанское на высоте двух тысяч футов над землей и лениво листают журналы, которые обычно выдают в самолетах, а мы тут пытаемся достать самые необходимые вещи Тома, не распаковывая при этом машину полностью. Кроме того, почти вся семья занята лихорадочными поисками пакета с бельем и пижамами, который я точно упаковала. Даже в хорошем настроении Майк не очень-то любит сталкиваться с большим количеством людей, а уж сейчас переполненный паром явно напоминает ему ад. Нам пришлось доплатить, но зато теперь у нас собственная каюта. А значит, мы все-таки сможем поспать.

— Надеюсь, каюта будет хорошей, — сказала я Ребекке, таща за собой Тома по узкой металлической лестнице и выискивая взглядом Майка в этой толпе. Определенно, на этом пароме не меньше десяти тысяч человек!

Суббота, 15 августа

Каюта хорошей не была. Больше всего она напоминала узкую железную трубу. Для того чтобы закрыть дверь, нам всем пришлось отойти в противоположный конец комнаты, да еще и выдохнуть на всякий случай. «Господи!» — пробормотал Майк за моей спиной.

— О, прекрати нервничать по пустякам. Это же всего на одну ночь.

Майк громко вздохнул, вытащил из сумки свою книгу и вскарабкался на верхнюю полку. Ребекка начала рыться в красном пакете, который она собирала сама (куклы Барби, фломастеры, книжки, маленькие медвежата, скакалка, целая россыпь бусинок), и вытянула оттуда книгу Роальда Даля. Зажав ее под мышкой, Ребекка залезла на верхнюю полку и улеглась рядом с Майком. Они были пристроены. Тома нужно было покормить, и я отправилась на поиски ресторана. Я металась по парому, поднимаясь и спускаясь по бесконечным лестницам, Том становился все тяжелее и тяжелее. Огромные карты, висевшие на стенах, мне ничуть не помогали. Все они пестрели от красных квадратиков и стрелок, радостно восклицавших: «Вы здесь». Кончилось тем, что мы оказались на палубе, рядом со спасательными шлюпками. Я очень старалась не думать о «Титанике».

Наконец мы нашли кафе и смогли поесть, правда, в компании с оравой кричащих детей. У меня возникло подозрение, что их всех звали Линни или Райан. Ну, в конце концов, нельзя же рассчитывать, что на пароме вашими соседями окажутся такие же люди, что и в самолете, ведь так? Даже после того, как мы справились с огромной порцией картошки и бобов, у меня оставался еще час до того момента, когда Тома нужно было укладывать спать. О возвращении в душную железную каюту не хотелось даже думать. Мы провели время, разглядывая в магазине духи. Когда мы вернулись в каюту — потратив полчаса на ходьбу вверх и вниз по лестницам — Майк и Ребекка крепко спали. Стараясь не шуметь, я молча начала раздевать Тома. Он сначала что-то лопотал, но заорал во всю силу своих легких, когда я попыталась подмыть его над маленькой металлической раковиной. На ощупь она казалась просто ледяной. В конце концов мне удалось надеть на Тома чистую пижаму. Я дала ему бутылочку с молоком и стала укачивать, шепотом напевая колыбельную. Затем положила его в манеж и на цыпочках пошла к своей полке. Я надеялась, что мне удастся хоть немного поспать. Но, когда я легла, над краем манежа показалась голова с двумя огромными глазами, уставившимися на меня. «Том, — прошептала я. — Ложись! Пора спать!» Какое-то мгновение он пытался осмыслить тот факт, что я, его мамочка, нахожусь в пределах видимости, но не держу его на руках. Это было невообразимо. Я повернулась к Тому спиной и притворилась спящей. Он помолчал ровно столько, сколько нужно было, чтобы набрать побольше воздуха в легкие. И завопил. Я вскочила и подхватила его на руки.

— Что? Что случилось? — Майк завозился на своей койке. — Ребекка, подвинься! У меня руки затекли.

И в этот момент, в нескольких метрах под нами, заработал двигатель парома. Наша каюта тут же превратилась в шумящую и вибрирующую железную трубу. Ночью мы спали урывками. Все, кроме Тома, конечно, который наотрез отказался возвращаться в манеж и провел всю ночь, ползая по полу каюты. К шести часам утра мы все перебрались в пустой ресторан. Чувствовали себя отвратительно. И только Том выглядел свеженьким как огурчик.

Среда, 19 августа

— Ну, и как прошла поездка? — прокурорским голосом спросила Гарриет.

Мы только что благополучно припарковали машину перед домом, стоящим прямо посередине цветущего поля. Он был великолепен. Впрочем, я и не ожидала ничего другого, — у Гарриет действительно хороший вкус. Она всегда выбирает все самое лучшее. Дом построен из желтого песчаника с реки Дордонь. Он расположен в самом конце длинной, обдуваемой всеми ветрами дороги, и пока мы ехали по ней, могли наблюдать, как рядом с домом ярко сверкает голубая вода бассейна. В пути наше настроение заметно улучшилось.

Когда мы, потные, измученные, грязные и голодные, сошли на берег, Ребекка сказала: