Дом: основной инстинкт?

— А как же моя жизнь? И что ты скажешь о том, что он перевернул всю мою жизнь, что он предал все, что у нас было? И о том, что он кое-кого трахал?

— Кого-то очень худого, — Джилл закивала головой.

— Ты мне не помогаешь, — я в раздражении зашагала домой. — Ты мне совсем не помогаешь.

Единственное, что меня еще радует, — я провожу все дни дома. Как же все-таки странно просыпаться и думать: «Мне не нужно бежать на работу». Но необходимость каждую секунду присматривать за двумя маленькими детьми — особенно сейчас, когда помощи ждать не от кого, — меня изматывает. Сомневаюсь, что даже надсмотрщику с кнутом удалось бы заставить Ребекку утром вылезти из кровати сразу, как только ее разбудят. Не понимаю, как Клэр не убила ее. Когда проводишь с детьми только выходные — это совсем другое. Ежедневное общение кого хочешь доведет до белого каления. Возьмем, к примеру, сегодняшнее утро.

— Ребекка, вставай.

Она лежит, накрывшись с головой одеялом, и не отвечает.

— Вставай, или мы опоздаем в школу.

Я собираюсь стать идеальной матерью в глазах всех мамочек-профессионалок, которые собираются по утрам перед школой, поэтому — никаких опозданий (а также — грязных ногтей, нерасчесанных волос и потерянных тетрадей). Иногда я даже перегибаю палку в своем стремлении сделать все правильно. Я оставляю Ребекку просыпаться и одеваться. Иду к Тому. Как только я ставлю его на ноги, он устремляется в кухню. По тому как отвисает его пижама, понятно, что подгузник совсем мокрый. Я ловлю его за воротничок — Том немедленно начинает хныкать. Полтора часа до выхода из дома.

Десять минут борьбы, и Том лежит на кровати, переодетый. Он был мокрым — подгузник порвался. Подходя к комнате Ребекки, я кричу: «Надеюсь, ты уже одета». За дверью раздается громкая возня. Заглянув, я ловлю Ребекку с поличным (или с полным его отсутствием): она натягивает колготки.

— Поторопись! Я иду готовить завтрак!

Пятнадцать минут до выхода. Я выгнала собак из кухни, чтобы они не мешались под ногами: покормлю, когда вернусь домой. Времени на кофе уже не остается. С трудом усаживаю Тома на высокий стульчик. Витабикс, апельсиновый сок. Крышка на чашке была плохо закручена, и сок вылился прямо на Тома. Я забыла надеть ему передничек. Он, естественно, начинает рыдать. Беру его на руки и несу обратно в комнату. Проходя по коридору кричу: «Ребекка, если ты еще не одета…» Дверь ее комнаты открыта, Ребекка, в одних колготках, лежит на полу и гладит Ангуса, который развалился рядом.

— Господи, Ребекка!

Десять минут до выхода. Переодела Тома. Мы с ним вернулись на кухню и продолжаем завтракать. В дверях появляется Ребекка:

— Не могу найти галстук!

— Присмотри за Томом!

Я выбегаю из кухни. В комнате Ребекки адский беспорядок. Галстука не видно. Бегу обратно на кухню:

— Не могу его найти. Обойдешься сегодня без галстука. Что будешь есть? — Ребекка начинает размышлять, я ее одергиваю. — Быстро!

— Мне нужно в туалет, — говорит она и выходит из кухни.

— Значит, будешь Витабикс, — кричу ей вслед.

Пять минут до выхода.

— Мне не нравится эта салфетка! Я хочу как у Тома — с собакой! — Ребекка начинает вытягивать пластиковую салфетку из-под кружки Тома. Он пытается перехватить. Начинается возня.

— Немедленно прекратите, — кричу я. — Это всего лишь салфетка!

Дети начинают рыдать.

— Ненавижу Тома! — кричит Ребекка.

— Будешь тост? — я не обращаю внимания на ее слезы.

— Да, пожалуйста. И чай.

— На чай нет времени.

— Мама, Том показывает мне язык!

— Не показывает.

— Нет, показывает! Я не хочу сидеть рядом с ним! — Ребекка хватает свою кружку и пересаживается на другой конец стола.

Мы уже опаздываем. Я пытаюсь расчесать ее, пока она ест. Волосы спутались, и мне приходится с силой дергать колтуны. Ребекка вскрикивает.

— Не этой расческой! Расчеши меня щеткой!

— Не могу ее найти, — бормочу я, зажав зубами конец ленты и пытаясь сделать из ее волос аккуратный хвост. Следующий в очереди на расчесывание — Том. Его волосы похожи на мочалку. Ребекка закончила есть.

— Зубы! — мне постоянно приходится ей напоминать.

— На моей зубной щетке мыло.

Тут не поспоришь, ее зубная щетка действительно запачкана мылом. Вчера вечером она купала Барби.

— Почисти зубы моей.

Пока она была в ванной, я вышла в коридор: пальто, рюкзак, дневник, учебники, записка по поводу рождественского концерта в школе. Я подхватила Тома одной рукой, другой схватила вернувшуюся из ванной Ребекку и потащила детей к двери.

— Мама, я еще не надела ботинки!

— Всем молчать!

Машина едет по дороге на полной скорости. Через десять минут Ребекка тихо говорит:

— У меня сегодня балет.

— Я привезу твои вещи днем.

По крайней мере, мне будет чем занять себя.

Перед школой осталось всего три машины. «Беги», — тороплю я ее. Ребекка бросается к школе и немедленно возвращается ко мне.

— Ты меня не поцеловала! — Она крепко меня обнимает и целует. — Я тебя люблю.

— Я тоже тебя люблю. А теперь — иди.

Вернувшись домой, я нахожу ее галстук — он валяется на полу машины.