Дом падших ангелов

Мэри Лу сидела на табуретке и меланхолично поедала M amp;M’s с арахисом из маленькой миски, которую держала на коленях. Ла Глориоза все пыталась затащить ее в спортзал. Она-то на диете уже сорок лет. Ну, сейчас Глориоза далеко. И пускай себе ест что-нибудь другое. А они просто две бледные души во тьме мира, притихшие в своем убежище. Как будто все идет своим чередом. Как будто ночь не таит угроз. И молчаливые холодные звезды пляшут вокруг них.

Они всегда говорили по-английски, с редкими всплесками испанского.

Глядя на Младшего Ангела, ни за что не догадаешься, что он мексиканец. Если не присматриваться. Невестка Паз, когда не шипела на него злобно, называла «нос апачи» – nariz de Apache. Ей же невдомек, что почти привлекательная горбинка на этом носу появилась от кулаков Старшего Ангела.

Мэри Лу наблюдала за братом из кухни. Маленький гринго. В конце концов, его мать американка. Все с ума сходили, когда Папа Антонио бросил их ради gringa. Старший Ангел назвал это «покупкой кадиллака». Она усмехнулась. И тряхнула головой.

– Ay Dios, – сказала она, как многие поколения мексиканских женщин.

Они с Младшим Ангелом были совсем чужими. Познакомились, когда ему уже исполнилось десять. Маленький конопатый толстячок.

– Y tu, – спросила она тогда, – como te llamas?[151]

– Ангел.

– Как это – Ангел? Ангел вон он! – возмущенно крикнула Мэри Лу, указывая на старшего брата.

Он пожал плечами:

– Папа, наверное, забыл, что уже использовал это имя.

И все страшно развеселились. Так было похоже на папу. Даже сейчас она невольно улыбнулась. А потом улыбка погасла, и Мэри Лу сунула в рот новую порцию шоколада.

Откровенно говоря, Младший Ангел не любил, когда грызут с хрустом. Он вырос в одиночестве и не получал удовольствия от чужого чавканья. Но остальных членов клана оно, похоже, успокаивало.

– Братишка, – сказала Мэри Лу. – Знаешь, Ангел долго не протянет.

– Я знаю.

– Но он хотел отпраздновать юбилей, pues. Последний день рождения.

Она поднялась на ноги – опять разболелись – и принесла блюдо мексиканских pan dulce[152]. Он не мог устоять перед пряниками в форме свинки – marranitos[153]. А ей нравились разноцветные мягкие плюшки, посыпанные кокосовой стружкой. На кофейный столик рядом она поставила стакан молока. Младший Ангел сел, потянулся за молоком.

– Все понимают, что до следующего он не доживет, да?

– Большинство. Разумеется. – Она пожала плечами, надкусила булочку. – Некоторые люди не слишком сообразительны.

– Позвольте Старшему Ангелу, – вздохнул Младший, – самому позаботиться о своих похоронах.

Он вспомнил, как Лало сказал: «Разговоры – все, что нам осталось». Перед сном они смотрели шоу Джимми Фэллона, а Младший Ангел думал: И это все? Жизнь просто заканчивается? А мы смотрим телик?

* * *

Младший Ангел лежал на разложенном диване и думал. Под грудой разноцветных пледов из Тихуаны, которые обожают скупать туристы. Я ходячий стереотип, думал он. Где мое сомбреро?

Его подруге в Сиэтле неизвестно имя, под которым его знают здесь, – для нее он не «Ангел». На севере он пользовался своим вторым именем. Габриэль. Очень романтично.

Ангелом называла Дона Антонио, их Великого Отца, его мать, легендарная Мама Мечи, бабушка всего племени. Он был ее малышом, которого все звали chiqueado, избалованный, – в гораздо более мягком американском определении. Мальчик, окруженный заботой со всех сторон, которого носят на руках, каждую царапину его зализывает мама, и все, что он делает, прекрасно и правильно. Старший Ангел и его сестра не могли не обратить внимания, что эту безжалостную старуху по-английски звали Мерси[154].

Своего отца дети считали Первым Ангелом – El Primer Angel. Как в латиноамериканском романе – у всех мужчин в семье должно быть одно и то же имя. На всякий случай в запасе была сестра Анжела, а одну из внучатых племянниц назвали Анхелита.

Водоворот, вихрь. Отдельные яркие вспышки семейной истории кружили на ветру, как обрывки цветной бумаги. Пока вдруг из ниоткуда не рухнула громада признаний и откровений и не разогнала веселую попойку, которую устроили воспоминания.

Он закинул руки за голову.