Дом Павлова

Поначалу ребята стеснялись, но затем разговорились и рассказали о себе. Евгений Трохимович и его напарник Ваня Веселов — оба комсомольцы, оба слесари, коренные сталинградцы. Когда началась война, оба они, тогда еще не достигшие призывного возраста, добровольно пошли в армию, попали в артиллерийское училище, а оттуда с пополнением в Тринадцатую гвардейскую дивизию. Хотя закончить училище они и не успели, все же специальность получили замечательную — артиллерийские разведчики-наблюдатели, а кроме того — бронебойщики. С тем они и попали на батарею. Но все это было им не по душе. Ведь еще до войны в стрелковом кружке на заводе ребята познакомились со снайперской винтовкой. С тех пор они заболели ею. И два дружка, оказавшись на фронте, стали теребить командира батареи — отпусти, да отпустит в снайперы.

Однажды утром их вызвали к начальству. На столе лежала заветная снайперская винтовка.

— Радуйтесь, ребята, — сказал командир. — Правда, одна на двоих, но и на том спасибо… — С этими словами он вручил им винтовку.

— Пойдете в дом, — указал командир в направлении площади Девятого января. — Там найдете сержанта Павлова.

О «домовладельце» сержанте Павлове они много наслышались и, конечно, были рады, что их посылают именно туда.

Это было еще не все. И командир продолжал:

— Снайпер — человек полезный, но от вас я жду двойную пользу. Вы ж артиллеристы! Так что получайте еще одно задание: засекать цели. Все брать на заметку — где появилась новая амбразура, где выросло проволочное заграждение, где траншею вырыли, тропу проложили. Ну, а главное — надо составить схему огневых точек противника.

И вот теперь они в знаменитом доме с любопытством присматриваются к сержанту.

А Павлов рассказывал о своих товарищах. Правда, говорит, они не снайперы, но все же меткие стрелки. Например, Турдыев — возьмет удачно на мушку фашиста и положит в карман стреляную> гильзу: у него в кармане аж звенит! Или Мосияшвили.

— Он у нас гитлеровцев на штуки считает. Приходит раз вечером и заявляет: «Пиши: сегодня уложил семь штук». Ладно, говорю, так и запишем: «Мосияшвили уничтожил семь фашистов». А он сердится: «Пиши, говорю, штук. Их, гадов, только на штуки надо считать…»

Гости смущенно улыбаются:

— Постараемся не отстать…

— Значит, так и договорились, — подвел итог Павлов. — Станете воевать лучше нашего — таким почет и уважение. А если только мух ловить пришли — отошлем обратно. Сами обойдемся.

Тут появился Шкуратов. Он поставил на стол овальное блюдо… Снайперы покосились на горку пышных румяных блинов. Так вот он какой, этот сержант! У такого, видать, порядок…

Павлов перехватил взгляд и улыбнулся:

— Так, братки, и живем… Хорошо поработаете, Шкуратов каждый день блинами будет кормить. А пока — угощаю в кредит. Подсаживайтесь…

Когда блюда опустело, Павлов стал знакомить гостей со своим хозяйством. Начал со «стола-арсенала».

— Вот тут оружие. Запаситесь гранатами. Снайперская винтовка хороша, ничего не скажешь. Но когда отбиваешь атаку — тут ей с гранатой не сравниться.

Все это происходило в один из тех напряженных дней, когда защитники дома строили укрепления — рыли тоннели под площадью, сооружали дзоты. Времени было в обрез. Но ради желанных гостей Павлов позволил себе устроить небольшую передышку. Завели патефон и — тогда еще единственную — пластинку, прокрутили с обеих сторон. Прослушали и про степь широкую, и уж, конечно, про обросший диким мохом утес.

На огневую позицию снайпер должен прийти бодрым, хорошо отдохнувшим. И гостей отправили спать. Кровати в «штабе» пустовали — хозяевам не до сна, им работать всю ночь…

С рассветом Павлов повел обоих по дому. Обошли все квартиры. Эти неказистые на вид пареньки, отзывается, знают толк в своем деле! Место они выбирали придирчиво, и Павлову это понравилось.

Наконец облюбовали уцелевшую квартиру на третьем этаже. В комнате, что побольше, две стены заняты книгами. Трохимович снял с полки томик «Гражданский процессуальный кодекс» — прочитал он на переплете. Остальные книги тоже юридические. Большой шкаф забит медицинской литературой… Но изучать библиотеку сейчас не время. И он начал осторожно долбить ломиком стену, сантиметрах в тридцати от пола.

— Чтоб стрелять лежа, — пояснил он.

Снайпер работает умело. Павлов все же считает нелишним заметить:

— Ты гляди не демаскируй!..

— Не бойся, сержант, не подведем, — успокоил его Веселов, сосредоточенно следивший за тем, как под точными ударами ломика появляются контуры будущей бойницы. — Блины, скажем прямо, были что надо!

В первый же день они подстрелили несколько гитлеровцев, а уже на третьи сутки число уничтоженных врагов перевалило за полтора десятка — штук, как сказал бы Мосияшвили…

— Вот теперь уж накормим блинами! Вволю!.. — пообещал Павлов.

Однако с каждым днем улов снижался. Гитлеровцы и раньше не рисковали открыто разгуливать вблизи Дома Павлова, а теперь они и вовсе забились в щели. Случалось, что у снайперов выдавался, как они говорили, пустой день. Но снайпер — это терпение и выдержка. А нервы у Трохимовича и Веселова крепкие.