Дом Пламени и Тени

– Астерии врут вам. Всем без исключения. Врут постоянно, каждое мгновение каждого дня. Пятнадцать тысяч лет они держали нас в рабстве, а мы не знали и половины правды об их злодеяниях. Астерии отравили всю воду Мидгарда, запустив туда паразита. Это было сделано с целью управлять нами и красть нашу магию, замаскировав воровство под якобы необходимый всем и каждому ритуал Нырка. Они нуждаются в нашей магии, нуждаются в нас, в нашей силе. Без силы, поступающей от народа Мидгарда, астерии ничего собой не представляют.

Брайс расправила плечи. Хант был необычайно горд за нее. Его гордость стала почти осязаемой, превратившись в теплую волну, направленную к ней, но он не хотел даже этим отвлекать ее внимание. Пусть говорит дальше.

– Астерии не хотят, чтобы вы это знали. Ради сохранения своих тайн они не останавливались ни перед чем, включая убийства.

Перед мысленным взором Брайс мелькнуло лицо Даники, лица Стаи Дьяволов. Сейчас она говорила от их имени, от имени Лехабы и безымянных жертв Лугов Асфоделя.

– Нам без устали твердили, что мы слишком слабы, а астерии необычайно сильны и нам никогда не выстоять против них. Но и это тоже вранье.

Брайс сделала паузу в несколько секунд.

– Сейчас мы вам покажем, как можно им сопротивляться. Я это сделала, убив одного из архангелов. Он был послушной марионеткой астериев, организовав по их приказу убийство Даники Фендир и Стаи Дьяволов. Я дала ему отпор и победила. Посмотрите запись, подтверждающую мои слова.

Деклан нажал клавишу, и началось воспроизведение записи.

* * *

Брайс оглядела голые стены комнатки в конспиративном доме, что находился близ северного участка стены, окружавшей Вечный Город.

– Лидия уверена, что здесь безопасно?

Ханту пришлось плотно сложить крылья – настолько тесной была эта комнатка.

– Да, – ответил он, хмуро поглядывая на узкую кровать. – Придется довольствоваться этим. Все роскошные отели немедленно выдадут нас астериям.

– Я не об этом, – проворчала Брайс, усаживаясь на скрипучую кровать с бугристым матрасом. – После того, как всех бойцов Офиона… уничтожили. – Она подавилась последним словом. – Откуда нам знать, не ведется ли за домом слежка? Сам понимаешь, в каком сейчас состоянии Лидия. Она могла что-то недоучесть.

– Дек и Флинн несут дежурство. – Хант тоже присел на кровать, которая уже не заскрипела, а застонала. – Думаю, мы здесь неплохо отдохнем.

Брайс рассеянно водила пальцами по лицу.

– Сомневаюсь, что я вообще сегодня усну.

Скоро их видео разлетится по электронной сети. А вслед за трансляцией на Вечный Город двинутся силы Хела. Оставалось лишь молить богов, чтобы армии союзников оставались незамеченными вплоть до самого последнего момента. Брайс об этом позаботилась.

– Хочешь вместо сна заняться чем-то другим? – спросил Хант, выразительно пошевелив бровями.

Невзирая на тяжелый груз забот и неопределенность завтрашнего дня, Брайс усмехнулась:

– Например?

Она прилегла, опираясь на локти. Кровать издала очередной жалобный стон.

– Уфф! – поморщилась Брайс. – Если кто и сомневался, что мы с тобой будем трахаться до потери пульса, кроватка сразу оповестит.

Хант улыбнулся одними губами и потянулся к губам Брайс. Но глаза ангела оставались мрачными.

– Я настроен на бурный секс, – объявил он, дотрагиваясь до талии Брайс и норовя слегка укусить ее за губу. – Возможно, это наша последняя ночь.

– Нет. – Брайс закрыла ему рот, почувствовав, как ей сдавило горло. – Не говори так.

Хант чуть отодвинулся. Его взгляд был невыразимо нежным.

– Куинлан, мы обязательно выживем. Все. Обещаю.

Брайс подалась вперед, провела губами по его губам.

– Сейчас я не хочу думать о завтрашнем дне.

– Тогда о чем ты хочешь думать?

Брайс провела языком по его сомкнутым губам, и они послушно разошлись. Она просунула язык внутрь, на вкус ощущая то, что называлось Хантом – ее мужем и истинной парой.

– Я хочу думать о тебе, – сказала она, водя руками по его мускулистой груди и каменному животу. – О том, как ты лежишь на мне.

Хант вздрогнул, наклонил голову. Брайс поцеловала его в лоб – там, где еще недавно чернела ненавистная татуировка раба. Он и подумать не мог, что сам от нее избавится.

Рука Брайс опустилась ниже – к его черным джинсам и выпирающему бугру.

– Я хочу думать, как это входит в меня, – сказала она, обхватив бугор.

Хант вполголоса выругался и, повернув Брайс, уложил на спину.

– Я люблю тебя, – прошептал он.

Она потянулась к его лицу. Их глаза встретились.

– Я люблю тебя больше, чем кого-либо в этом мире и во всех остальных.

Хант закрыл глаза и поцеловал ее в висок.

– Я думал, ты скажешь: «Никаких прощаний».

– А это не прощание. – Теперь руки Брайс скользили по бархату его крыльев. – Это правда.

Губы Ханта нашли ее шею и слегка закусили жилку, подрагивающую от пульса.

– Ты знаешь, что ты мой лучший друг? – Он слегка приподнялся, глядя на нее. Ее звезда невольно вспыхнула. – В смысле, ты моя жена и истинная пара… знаешь, мне и сейчас странно произносить эти слова. Но одновременно ты и мой лучший друг. Я и не мечтал, что у меня появится лучший друг.

Она водила пальцами по его сильному подбородку и щекам.