Дом пламенных клятв

– Только не кричи об этом, ибо мы не хотим оскорбить всемогущий источник всей магии и вынудить его вновь запечататься.

Мои ресницы взлетают.

– Он открылся?

– Да.

– Отец, должно быть, уже закусил удила, чтобы отправиться на Шаббе с Деей.

– Да. Прямо как я закусил удила, чтобы услышать твой ответ. – Он кивает на кольцо.

Я широко улыбаюсь: думаю, мой ответ очевиден. В конце концов, мы пара. Не говоря уже о том, что когда-нибудь у нас родится дочь, и пусть семьи не всегда строятся по традиционным правилам – это я поняла благодаря дорогим мне людям, – я абсолютно точно хочу выйти замуж за этого замечательного мужчину.

Он не надевает кольцо мне на палец, очевидно, ожидая согласия, тогда я говорю по мыслесвязи:

Да, да и еще раз да!

На случай, если он не расслышал мои первые три «да», я выкрикиваю еще одно в золотистый воздух, чтобы все могли услышать.

Ласково улыбаясь, он надевает кольцо мне на палец.

– Давай соберем семью и поделимся радостной новостью?

Бриллиант такой крупный, что покрывает половину моего пальца ослепительным розовым великолепием.

– Да, но сперва… – Я протягиваю руку и обхватываю его достоинство. Медленно двигаю кулаком вверх-вниз и любуюсь тем, как сверкает кольцо, словно наполненное миллионом маленьких огоньков.

– Выглядит прелестно, – хриплый вздох вырывается из приоткрытых губ моей пары, – вокруг меня.

Я смеюсь, когда он наклоняется и срывает стон блаженства с моего языка.

Глава 90

Уж не знаю, сколько воронов сегодня прибыло, но население Небесного Королевства увеличилось по крайней мере раз в десять. Хотя толпа и значительная, уровень шума – нет, поскольку новоприбывшие не могут говорить.

– Через день или два, – объясняет Ифе Сибилле и Фебу, – они обретут дар речи. И тогда вам понадобятся затычки для ушей, потому что у воронов пронзительные голоса.

Я улыбаюсь, наблюдая за перевертышами, которые кружатся вокруг моей пары, словно планеты вокруг солнца.

Ифе толкает меня локтем в плечо.

– Ты в самом деле понимаешь прямо все, что я говорю?

– Да. Прямо все. – Я знаю, что она говорит на вороньем, поскольку ее грамматика идеальна. – Больше ты не сможешь хранить от меня секреты.

Она улыбается, от чего на щеке появляется ямочка.

– Я буду скучать по нашим урокам.

– Мне еще предстоит многому научиться, Ифе. Например, летать. У меня ужасно получается. – Я поглаживаю скошенные грани своего бриллианта, не в силах поверить, что нечто столь драгоценное принадлежит мне и только мне одной. – Как думаешь, у тебя получится со мной позаниматься, раз уж война закончилась?

Ее темные глаза сверкают.

– Это будет для меня честью, Фэллон.

Феб и Сибилла, сидящие напротив, таращатся на нас, словно зрители в театре, глаза их круглые от восторга.

– До сих пор не верится, что ты свободно владеешь вороньим. – Феб откидывается на спинку стула и закидывает руку на спинку стула Сиб.

– С ума сойти можно, – соглашается та, набивая рот едой. Тут на стул рядом с ней опускается Маттиа.

– Что за день! Какой! День! – Белки его глаз розовее, чем радужки моей бабушки. – Боги, нужно опрокинуть стаканчик. Или десять. – Он тянется к кувшину в центре стола, глубоко вдыхает и морщится от запаха, исходящего от его черной рубашки. – Извините. Надо было переодеться после того, как…

Я нюхаю воздух и улавливаю нотки дыма.

– После?.. – подсказывает Феб.

Маттиа опускает глаза.

– После того, как мы сожгли тела.

Сердце щемит. Лор упоминал, что вороны отправляют погибших в небо, но я не… не поняла, что он подразумевал… – Они сожгли Бронвен?

– И Габриэле, – бормочет Ифе. – Он жить как ворон. Сражаться как ворон. Кажется правильно, что, он отправиться в мир иной как ворон. – Ее губы едва шевелятся. – Он быть такой добрый. Я не верить… – Она сжимает переносицу. – Я не верить, что его нет. Не верить, что Бронвен быть права. Я не верить, что ее тоже нет.

Сибилла закусывает нижнюю губу и отодвигает от себя гору пасты с моллюсками и креветками, ее аппетита тоже больше нет.

– Был ли Киэн рядом, когда они?.. Когда они?.. – Ком в горле все увеличивается, не позволяя закончить предложение.

Маттиа кивает.

– Он держался молодцом. Не проронил ни слова.

Вероятно, потому что у него самого не осталось слов.

Тихо и по-вороньи Ифе шепчет:

– Киэн попросил короля сделать его вечно-вороном после того, как он развеет прах своей пары под звездами.

Я догадывалась, что таковым будет его желание, но от подтверждения у меня разрывается сердце.

– Фэллон? Это… ты?

Я моргаю, и смотрю на Рида, которого не видела с тех пор, как меня забрали в обсидиановые туннели. Не уверена, почему его появление настолько меня удивляет: после падения барьера многие отправились домой. Полагаю, романтик во мне втайне надеялся, что он вновь обрел счастье с моей матерью-фейри. Или все же обрел?