Дом пламенных клятв

Может, нонна с Агриппиной тоже прибыли? Перед пиром я пошла искать Юстуса, но Лазарус сказал, что они с Мериам спят. Да, колдунью пустили в Небесное Королевство. Идея Лора. Он желает присматривать за ней и ее магией, а поскольку замок блокирует кровную магию, он счел его самым безопасным местом, где ее можно подержать до утра, когда мы полетим в Шаббе и передадим ее Прие.

Я поглаживаю грани розового бриллианта, находя утешение в их гладкости.

– Как провел время в стране королевы, Рид?

Его брови приподнимаются.

– Ты теперь говоришь на нашем языке?

Я киваю.

Сибилла прижимается к груди Маттиа и заявляет с большой сестринской гордостью:

– Она даже может превращаться в ворона и накладывать заклинания кровью, так что лучше тебе ее больше не сердить, Рид.

Шаббинское солнце позолотило светло-каштановую гриву молодого ворона и подтемнило бледно-коричневую кожу.

– Да уж, я многое упустил.

– Садись, друг мой. – Феб похлопывает по стулу рядом со своим. – Введу тебя в курс дела.

Рид плюхается на предложенное место так, будто путешествие через Южное море вытянуло из него все силы.

– Как там мои… как поживают женщины Росси? – спрашиваю я.

– Они хорошо устроились. Твоей бабушке пришлось весьма по душе матриархальное общество.

Ну разумеется, моей волевой бабушке понравилась страна, где женщины и круглоухие не считаются гражданами второго сорта. Я начинаю улыбаться, пока не вспоминаю Катона. Ранее я попросила у Лора разрешение самой доставить его в Тарекуори, раз уж теперь нам принадлежит весь Люче, однако он велел подождать, пока не улягутся волнения. Но разве семья Катона ждала недостаточно долго? В конечном итоге я написала письмо его родителям и доверила его возвращение домой другому ворону.

– Моя семья фейри вернулась? – спрашиваю я.

– Нет. – Рид сосредотачивает взгляд на животе, который наглаживает Сибилла, – он, кажется, заметно вырос за прошедшие сутки.

– Агриппина обрадовалась встрече с тобой?

Упоминание о моей матери-фейри отрывает его взгляд от Сиб.

– Нет, с чего бы?

Я хмурюсь.

– Я думала… думала, что вы двое… Бронвен упомянула, что вы двое знакомы.

Он скрещивает руки на груди.

– Это все, что упомянула Бронвен? – Его взгляд стал колючим.

Я вздыхаю. Чего это он?

– Моя мама-фейри хранила твой камень любви на полке в своей комнате.

Его густые брови вскакивают и прячутся под взъерошенной челкой.

– Я забрала его, когда вернулась в земли фейри. Если старый дом Энтони в Тарекуори не разграбили, он должен быть там.

Рид молчит.

– Когда Лор отпустит меня из Королевства, я найду его и верну тебе, чтобы ты мог…

– Она, на хрен, меня не помнит, Фэллон, – рявкает он, – так что незачем ворошить прошлое, это еще больше ее растревожит.

Если Рид – мужчина и неплохой, то ему еще предстоит мне это доказать.

– Возможно, не так уж сильно ты ее любил, раз так легко сдаешься.

Его угольно-черный взгляд сужается.

– Возможно, тебе не стоит судить о том, о чем ты ничего не знаешь.

– Я прожила с этой женщиной двадцать два года, Рид, и я любила ее каждую минуту, каждую секунду. Так что не говори мне, что я не в состоянии судить. Может, мама и не способна выразить чувства вслух, но она любит. По-своему, но любит. И если ты этого не видишь, значит, ты ее не заслуживаешь.

Голова Рида дергается назад, словно я залепила ему пощечину. Даже немного жаль, что не залепила.

Все в порядке, птичка?

Да. Прекрасно.

Я отодвигаюсь от стола.

– Пойду поищу дядю. Кто-нибудь знает, где он?

– На эспланаде с твоим отцом. – Маттиа проводит рукой по густой светлой шевелюре на макушке, затем возвращает ладонь на плечо Сиб и гладит ее темную кожу.

Перед уходом я говорю Риду:

– Юстус надеется, что Котел исцелит ее разум. – Хотя я считаю, что мама заслуживает лучшего, чем сын Коннора, тем не менее это ей решать, кому отдать свое сердце.

– Юстус?

Я позволяю друзьям заполнить пробелы в знаниях Рида и подхожу к своей паре, который стоит среди группы перевертышей, устремив золотистые глаза на наш стол. В «Муррго хаобен» так тихо, что, невзирая на легкую поступь, каждый мой шаг отдается эхом, словно я нацепила на свои сапоги шпоры Данте.

При воспоминании о мертвом короле у меня ноет шрам на бедре и пальцы сжимаются в кулак.

Прежде чем перекинуться в птицу и покинуть рынок, Лор обнимает меня за талию и прижимает к груди.

– Сделай глубокий вдох, любовь моя, и выбрось Рида с Агриппиной из головы, ибо в ближайшие дни ты будешь нужна своему отцу.

Из головы мигом улетучиваются все мелкие обиды и тревоги, которые кажутся совершенно несущественными, когда человек собирается навсегда попрощаться со своим братом.

– Жаль, Киэн не хочет остаться.

– В отличие от брата, у Киэна нет детей, ради которых стоит жить.

У меня кровь стынет в жилах, когда я эгоистично задумываюсь, будет ли меня достаточно, чтобы удержать отца от вечной смерти, если Котел не вернет мою мать.

Пожалуйста, пусть меня будет достаточно!

Но самое главное, прошу, верни маму!

Глава 91