Дом под номером 14 (СИ)

Тогда-то он и окликнул ее.

Я бросилась, чтобы открыть хоть маленькую форточку, рассчитывая на то, что смогу услышать ее имя или фамилию, таким образом узнав ее получше, но в этот момент дверь все-таки открылась.

Она выглядела слегка потрепанной, но расслабленной.

— Снова ломишься? — скорее утверждая, сказала она.

Я напрягла слух, думая, что мне показалось.

Он кивнул.

— Открывай, поговорить надо.

Нет, я правда слышала их!

— Не можешь справиться с обыкновенным маггловским замком?

«Маггловский» — это что еще за слово?

Его ответ потонул в шуме ветра, который просвистел, мчась по улице, и я услышала только самый конец уже её фразы:

— …Ладно, можешь войти.

Больше я не слышала разговора, но его лицо снова скривилось, и она, усмехнувшись, покачала головой и подошла к забору, открывая перед ним калитку.

Когда они вместе, рука об руку, приблизились к крыльцу, ветер все же проник в гостиную — занавески взметнулись от особо сильного порыва, а когда опали, двор четырнадцатого дома был пуст.

***

Через три недели он аккуратно отпер калитку и медленно подошел к двери, трижды постучал и отступил на шаг, открывая мне отличный обзор на проём. Глаза девушки мелькнули в окне, и она отворила дверь. Уголки её губ слегка дрогнули, когда он чинно наклонил голову, здороваясь с ней, и попросил разрешения войти.

***

В сентябре он притащил к ней домой чудовищное количество папок с бумагами и даже несколько книг. На некоторых из них я видела сиреневую или золотистую букву «М», и она даже показалась мне знакомой, словно в другой жизни я знала, что она могла означать. Но на то эта жизнь и другая. Тем более в тот момент меня больше волновала мысль, как он дотащил всю эту макулатуру до четырнадцатого дома, а главное, зачем. Но об этом я тоже никогда не смогла узнать.

Когда он начал борьбу с калиткой, прижав книги к груди, а папки устроив на приподнятом колене, одна из них упала, и бумажные листы разлетелись по всей улице. Он выругался — нет, я не слышала, но уверена, что именно ругательство вырвалось у него в тот момент, — и вытащил из рукава какую-то веточку или прутик. Я, правда, уверена, что это было дерево, хотя и странно, что он таскал такое с собой — он хоть и был необычным, но не производил впечатление сумасшедшего.

Его ладонь плавно поднялась и опустилась, рот приоткрылся, как будто готовясь произнеси что-то, и в этот момент она заметила его из окна и выбежала, что-то крича.

Кусок дерева вновь исчез в рукаве, и я даже не успела как следует удивиться.

Они бегали и суетились, собирая размокшую бумагу и стараясь отряхнуть ее от промокших листьев и грязи, а он снова и снова что-то спрашивал у нее, недовольно кривя губы.

Кажется, в тех папках были какие-то важные документы.

***

К середине осени я начала замечать, что почти все свободное время наша соседка из четырнадцатого проводит за книгами.

Нет, правда, она постоянно читала.

Я уходила в школу и украдкой заглядывала в окно ее гостиной: она сидела прямо на полу, зарывшись в кипы документов и спрятавшись за стопками из особо внушительных талмудов.

Когда я возвращалась, она перебиралась вслед за солнцем к окну и часами сидела за столом, глотая книгу за книгой.

И даже если я вдруг просыпалась посреди ночи и выглядывала наружу, в окне второго этажа тускло светила лампа.

А он продолжал приносить ей бумаги.

***

Знаете, я не из тех, кто заглядывает в чужие окна. Иногда я даже стесняюсь покоситься на прохожего и взглянуть ему в лицо, не то что в открытую пялиться и наблюдать за жизнью совершенно незнакомых людей. Но мне просто не удавалось себя останавливать, честное слово, я даже не замечала, как обрывала все свои дела — да, поверьте, у одиннадцатилетних дел по горло! — и следила за происходящим в четырнадцатом доме.

Думаю, они работали вместе.

Если честно, сначала я была уверена, что она работает на него. Он приносил задание — она решала его. А точнее, просматривала бумаги и делала выводы, а он либо радовался, либо сердился, слушая ее. Так и происходило около месяца, но после очередного спора — о, ссорились они часто, уж поверьте мне, — он просто уселся посреди ее гостиной, притянул ближайшую книгу и поймал тетрадный лист, прилетевший откуда-то со стороны. Ее в этот момент не было видно — я предположила, что она бросила ему бумагу, готовясь выслушать его.

Не знаю, чем конкретно там все закончилось в тот раз — мама позвала меня ужинать.

Через две недели я поняла, что либо она тогда приняла его доводы, милостиво позволив помогать себе, либо он был настолько упрям, что не оставлял попыток доказать ей свою правоту.

В одном я была уверена — теперь они точно работали вместе.

***

В нашем районе стали замечать сов: слегка растрепанных или приглаженных донельзя — перышко к перышку, с большими глазами и этими пугающими головами, которые делают полный оборот, оглядывая двор. Я видела одну, хотя скорее это был филин. Мне он показался слишком важным и даже напыщенным для птицы.

***

Я наблюдала за ними часами, продолжая украдкой заглядывать в окно четырнадцатого дома.