Дом последней надежды (СИ)

Я села.

И встала.

И сумела добраться до двери, а потом до веранды…

— А он не просто колдун, — исиго смотрел на меня снизу вверх, и сквозь нарисованную маску я видела его лицо. Такое юное и такое… напуганное. — Он действительно отмечен печатью Ёми.

…а было так.

Некогда простирались благодатные земли, сотворенные прекрасной Идзанами, дабы порадовать супруга своего. И омывали их щедро воды великих морей. Приносили они рыбу и зеленые водоросли, которыми и питалось все живое.

Висело на небе солнце, любуясь миром.

И водили хороводы молодые волны…

…появлялись из них и утробы Идзанами боги. А среди них один, чья сила была сродни огню. Опалило новорожденное божество Идзанами и так сильно, что распалась ее тело, выпустило душу. Камнем рухнула она с радужного моста и, пронзив волны, пробила и твердь. Заплакала тогда земля желтыми слезами и родила проклятый источник, от которого и родилась вся тьма, что только есть в мире. А из первой слезы появился Ёми. Был он настолько уродлив, что солнце, лишь взглянув на него, в ужасе спряталось.

Так появилась ночь.

…Идзанаки, супруг Идзанами, взял на руки огненного младенца и швырнул его в море, столь велико было горе его. Только огонь не погиб, но родил вулканы и еще нескольких драконов.

А море поднялось.

Выдохнула пену.

И первым землетрясением урезало благословенные земли на треть…

…взъярились волны. Случилась буря, которая длилась столько дней, что и самый великий мудрец не сумел бы сосчитать. Тьма поднялась над миром, и пламя сражалось с водой, порождая новых и новых чудовищ. Горько плакал о погибшей красавице Идзанаки, и из каждой слезинки его рождались создания, порой ужасные, когда душу бога переполнял гнев, порой прекрасные, когда сменялся он пресветлой печалью. И твари эти заселяли сушу. А ее становилось все меньше.

Но ни одно горе не длится вечно.

И улеглись волны, а пламя, преобразившись, скрылось в жерлах вулканов. Утешился огненный бог Кагуцути, повстречав свою половинку средь сотворенным отцом его существ. Была она ликом ужасна, но голосом обладала волшебным. И когда пела она колыбельную, море утихало, а луна-Цукиёми спускался ниже.

Не раз и не два звал он певунью к себе на небеса, обещая сделать женой, но всякий раз отказывалась она. Мол, холодно в небесных чертогах луны, неуютно, то ли дело кипящая кровь земли, в которой водятся красноглазые рыбины…

…но речь не о том.

Не смирился со смертью супруги Идзанаки. Спустился он с небес, и земля содрогнулась, но выдержала вес божественной сути. А он же, раздвинув руками волны, отыскал дыру, в которую упала прекраснейшая Идзанами.

И был первым, кто увидел царство Ёми.

Велико оно.

Семь ледяных полей.

Семь огненных.

Река, с водами железными. И горы костяные, полные чудовищ. Кто только не обретался в них, скрываясь от солнечного злого ока. И все твари кинулись на Идзанаки, но не даром он был создателем. Стоило поднять руку и сказать слово, как замерли они.

И лишь одно существо, чье уродство заставляло Идзанаки кривиться, осталось неподвластно божественной силе.

— Кто ты? — спросил бог-создатель.

— Я есть хозяин этого мира, — отвечал ему Ёми. — Владетель теней и желтого источника, который лежит вовне.

— Я пришел за своей супругой, прекрасной Идзанами, которую ждут наверху. Я слепил ей новое тело, из белого морского песка и глины, я перевязал его тонкими водорослями, а волосы сотворил из лунного света. Она станет еще более красива, чем была прежде… отдай мне ее.

— А что дашь мне взамен?

Разгневался Идзанаки, которому никто из богов не смел перечить, замахнулся он громовым копьем, но ни звука не раздалось в мертвом царстве. Здесь, где соткано было все из тени и пронизано силой желтого источника, и он, всесильный, лишился силы своей.

Почти.

— Чего ты хочешь? — спросил он, оглядев окружающую его тьму.

Огонь.

Лед.

Чудовища. Как в месте этом отыскать ту, которая дороже самого созданного мира?

— Женщину, — сказал Ёми. — Такую, чтобы приняла меня…

Тогда схватил Идзанаки бога подземного мира за длинные волосы его, дернул и оторвал голову. Тряхнул ее, плюнул и произнес свое слово, которое было преисполнено гнева. И по нему выросло у головы новое тело, а у тела — голова…

…так у Ёми появилась и сестра, и супруга. Она была столь отвратительна с виду, что живые, случись им узреть истинное ее обличье, теряли разум. Однако в глазах Ёми не было существа прекрасней, да и она, глядя на брата и мужа, полагала, что только он истинно красив.

И лишь оба старались не смотреться в зеркала.

Благо, в подземном мире зеркалам неоткуда взяться.

…но речь вновь же не о том. По воле Ёми оказался Идзанаки в чертогах светлых. Сияли стены. И сквозь потолок видно было небо с солнцем, луной и хороводом звезд. Накрыты были столы. И сидела на алой циновке Идзанами, юная, как в первый день своего сотворения.

— Здравствуй, — сказала она, протянув мужу рисовый колобок. — Зря ты пришел. Душу мою опалил яд желтого источника, и теперь нет мне хода наверх…

Но Изданаки не услышал.