Дом последней надежды

— Мне тоже кажется, что на этих полках им будет неплохо. — Иоко во мне дрожала, предчувствуя ссору, а я пыталась переварить эту дрожь и убежденность, что надо подчиняться сильному.

Шину в отличие от нас лавку держала… и не удержала.

Откуда появились эти маленькие глиняные горшочки с плотно пригнанными крышками? Они выстроились на двух полках, плотненько так, прижимаясь друг к другу темными боками. От горшочков исходил едва уловимый аромат масел… и магии.

Я взяла в руки один. Чистый. И следующий. А магией все равно тянет. Шину дернулась было, но… заставила себя улыбнуться.

Что-то происходит. У меня под самым носом происходит, а что — я не понимаю…

— Откуда это?

— Мой знакомый… — Шину забрала у меня горшочек, — умеет создавать притирания… масло ним и масло северной аралии, жир китовый и…

Она перечисляла ингредиенты и протирала горшочек, словно желала избавить его от следов моего прикосновения.

— Отбеливают кожу и волосы делают крепкими. Женщинам нравится…

Понятно.

И… непонятно. Откуда взялся ее знакомый? И почему он, раз уж способен производить чудо-косметику, сам не продает ее? И не нравится мне запах магии… очень не нравится…

Еще откуда у Шину деньги?

Вряд ли подобную партию — а горшочков здесь было с сотню точно — дали под честное слово. Впрочем, тьеринг не выглядел бедным…

— Травы будут отвлекать людей. — Шину, вернув горшочек на полку, сняла сверток. — От них вонь и мусор…

На пол и вправду посыпалась травяная крошка.

— Ничего страшного. У нас ведь есть кому поддерживать лавку в чистоте…

А мне следует уделить больше внимания происходящему здесь. Глаз подмечал новые и новые вещи. Резные кувшинчики, в которых обычно хранили ароматную воду. И звенящие браслеты… и нечто, сокрытое в свертках из алого шелка.

Кисти для лица.

И широкие склянки, наполненные легчайшей рисовой пудрой.

Магазин косметики? Почему бы и нет… если подумать глобально, то выбор места идеален. С одной стороны шелка, с другой — золотые украшения. Лавки старые, известные, а главное, имеющие неплохую клиентуру, которой поделятся если не без удовольствия, то без особых проблем.

С ними конкурировать нечем.

Если не выложим работы Кэед. И шелковые шарфы Юкико. Нефритовые фигурки Араши, которым, быть может, не хватало искусности, но они были весьма милы и необычны.

И почему-то у меня крайне неприятное чувство, что для всего этого товара в лавке не найдется места. Она уже сейчас оставила маленький закуток, а если меня не станет… ее ждет большое разочарование.

Я не сдержала улыбки.

И кивнула Мацухито.

— Не стоит сильно увлекаться… — это было сказано Шину, но Араши тихо захихикала, а Шину, услышав этот смех, вспыхнула.

— В лавке не может быть все и сразу. Лучше взять тот товар, который мы точно сумеем продать, чем. — Она замолчала, явно подбирая слова. — На ярмарке нам повезло… только повезло… а нам надо платить подати… и за разрешение… и рыночный сбор… чиновничий…

— Заплатим.

Не в сборах дело. И теперь я понимала это куда более явно, нежели раньше. Она искала это место для себя. Наверняка были и иные лавки на продажу, но мне, ничего не мыслящей в нынешних рыночных реалиях, можно было подсунуть то, что приглянулось Шину.

Почему она не выкупила лавку сама?

Потому ли, что денег не было? В этом я начинаю сомневаться. Деньги у нее имелись, а если не у нее, то у супруга… не доверяла ему?

Тогда бы не пошла замуж.

Или… дело не в ней, а в старике Юрако, который, сколь помнится, был весьма привередлив к покупателям…

А я?

Меня она считала беспомощной.

И слепой.

Решившей вдруг совершить подвиг, а ничего глупее и придумать нельзя. И разрешение… у нее наверняка остались знакомые с той, прошлой жизни, которые могли бы помочь с разрешением на торговлю. Не бесплатно, само собой, но…

Я вышла.

Чтобы не видеть, чтобы дать себе время и справиться с яростью ли, душившей меня, и с обидой Иоко, которая совершенно искренне не понимала, как так можно.

Обыкновенно.

В прошлой жизни я точно знала: слабым не место на рынке. И глупым. И если человек позволяет собой манипулировать, то так тому и быть… а чувства его… кто вообще думает о чувствах?

Неприятно.

И видится в этой горечи этакая высшая справедливость. Да, было такое, что я использовала людей. А теперь вот используют меня. И стоит ли падать из-за этого в обморок?

Нет.

А вот проверить, что за чудо-зелье в тех кувшинах хранят, стоит.

Я и не заметила, как рядом оказалась Мацухито. Порой та умела становиться невидимой. Она явно хотела что-то сказать, но не находила подходящих слов, а потому просто стояла и щипала рукав.

— Мне кажется, — я улыбнулась ей, — нам стоит поискать красивые вазы. Или сосуды. Туда можно сложить травы, и они не будут рассыпаться.

Мацухито тихо сказала:

— Она не позволит…

— Эта лавка принадлежит не Шину.

— Она так не думает.

— Это ее беда.

Мацухито вздохнула и, ущипнув себя за руку, надо полагать, для придания смелости, произнесла:

— Она говорит, что вам уже недолго осталось, что… колдун уже забрал вашу душу, а если позволяет ей остаться здесь, то лишь по своей надобности…

Очаровательно.

И ожидаемо.