Дом правительства

Проблема Пия XI не «кто и как», а «что». Проблемы христианства не пророчество и палачество, а «духовная проституция, идеология вероломных кастратов и педерастов, погань». Иссохший Зверь готовится к Армагеддону, облачившись в «мантию папы» и издавая рычание, «долженствующее звучать как труба апокалиптического архангела». Но «героическую пролетарскую армию» не обманешь. «Весь этот контрреволюционный канкан, этот каннибальский вой светских и церковных гиен, сопровождаемый бряцанием шпор, лязгом сабель, звоном кадил, есть «моральная» подготовка нападения на СССР». Но СССР будет готов. «Неимоверные усилия делаются для того, чтобы заложить на века прочнейший железобетонный фундамент стройного гигантского здания коммунизма»[693].

Бухарин не верил в существование третьей (не холодной и не горячей) силы и не сомневался в победе героической пролетарской армии. Воронский, вернувшись из ссылки, встретился со Сталиным и предложил создать журнал под названием «Война». (Сталин согласился, но журнал назвали «Знамя».) В январе 1928 года, когда НЭП казался незыблемым, Осинский тосковал за высоким забором своей дачи. В июне 1931-го он спрашивал, через сколько месяцев пролетариат придет «к сознанию своих задач и интересов» и перейдет (как «класс an sich und für sich») в свою противоположность. Чтобы не ошибиться с ответом, он посвятил себя «выявлению для всех диалектического метода, что необходимо едва ли не немногим меньше, чем постройка 518 заводов». А постройка заводов, как он писал Анне Шатерниковой, радовала его не меньше, чем мысль о том, что его сын Дима станет инженером[694].

Я пишу о том, что это не из индивидуализма, а потому, что вероятно пуск этих заводов доставляет удовольствие, как когда выросли . Ведь черт возьми с этими реально существующими заводами – СТЗ (100 тракторов в день), Путиловым (80 тр. в день), ХТЗ (очень скоро даст 100 в день), АМО ( даст 100 автомобилей в день, т. к. хитрец Лихачев для того и выклянчил отсрочку, чтобы сразу дать шикарные цифры, да и на заводе все умеют работать), Магнитка (к весне даст то же), Березники (будет тысячами тонн давать азот) и т. д. – ведь это же мы выросли сразу на голову! Ждали-ждали, и вот вдруг проснулись в уже преображенной стране, где уже автомобилей, тракторов, удобрений, хорошо оборудованных жел. дорог, электро-станций, тысяч новых домов и пр., и пр. Теперь их уже не может не быть, ибо машина пошла. Здорово![695]

Несколькими неделями ранее он участвовал в дискуссии о второй пятилетке в Коммунистической академии. Спорили о том, «будут ли классы», – писал он Шатерниковой – «поскольку уже ликвидировано кулачество, колхозов будет 100 %, большинство населения будет работать на заводах, а сельское население включится в агро-индустриальные комбинаты». В самом главном никто не сомневался: «Дорогая Аннушка, социализм повсюду куда ближе, чем мы могли воображать, и мы его увидим столь же неожиданно рано, как он возник в России»[696].

Эти слова были написаны в августе 1931 года в Амстердаме, где Осинский возглавлял советскую делегацию на Международном конгрессе плановой экономики. Его доклад назывался «Предпосылки, природа и формы социального планирования экономики». Главный аргумент был тот же, что и в письмах Шатерниковой: «План есть выражение и оружие последнего боя в истории человечества, который рабочий класс ведет за уничтожение классов и за строительство социализма… Миллионы людей составляют, исполняют и тщательно проверяют его. Это основа успеха плановой экономики и принципиальное преимущество советской экономической системы. В этом источник беспрецедентных темпов развития СССР»[697].