Дом правительства

Другими формами протеста были бегство, бойкот, забой скота и убийство активистов. Бак отреагировал осуждением «перегибов» на местах, а также «ликвидацией кулацких и антисоветских группировок, арестами антисоветских элементов, усилением политической информации и применением мер профилактики через сеть». Правительство отреагировало постановлением от 7 августа 1932 года, в котором приравняло обобществленное семейное имущество к государственной собственности и ввело «в качестве меры судебной репрессии за хищение (воровство) колхозного и кооперативного имущества высшую меру социальной защиты – расстрел с конфискацией всего имущества». Решительное проведение в жизнь оптимистичных производственных планов привело к голоду, от которого погибло от 4,6 до 8 миллионов человек[905].

Активистам и чиновникам всех уровней надлежало проявлять большевистскую твердость, не допуская перегибов и головокружения от успехов (осужденных Сталиным в марте 1930 года). Черта, отделявшая твердость от перегибов, была подвижной и в то же время невидимой. Роман Терехов, который вступил в революционное движение из-за «полной ненависти к лицам неработающим и хорошо живущим, в особенности к начальству» (и начал вооруженную борьбу с попытки убить цехового механика), стал первым секретарем Харьковского обкома и членом ЦК компартии Украины. В декабре 1932 года он посетил Кобелякский район и обнаружил «вакханалию наглого обмана государства». Районное руководство, писал он первому секретарю компартии Украины, «попустительствовало, а порой прямо поощряло растаскивание и разбазаривание хлеба», игнорируя директивы ЦК и обкома «о прекращении всякой выдачи печеного хлеба на общественное питание», допуская воровство зерна «путем срезывания колосков», раздавая хлеб «лодырям и рвачам» и создавая резервные фонды для учителей и нетрудоспособных. По рекомендации Терехова, всех виновных арестовали и привлекли к суду. Руководители района были приговорены к десяти годам лагерей, а колхозные должностные лица (счетоводы, мельники, сторожа, пасечники) переквалифицированы в кулаки. «Кроме того, – писал Терехов, – нами приняты меры к оздоровлению организации, очистке ее от переродившихся элементов и кулацких агентов»[906].

Роман Терехов с дочерью Викторией

Через несколько дней Терехов приехал в Москву и сообщил Сталину, что план нереален, а колхозники умирают с голоду. По свидетельству Терехова, Сталин ответил: «Нам говорили, что вы, товарищ Терехов, хороший оратор, оказывается, вы хороший рассказчик – сочинили такую сказку о голоде, думали нас запугать, но – не выйдет! Не лучше ли вам оставить посты секретаря обкома и ЦК КП(б)У и пойти работать в Союз писателей, будете сказки писать, а дураки будут читать». 24 января 1933 года Терехов был снят с должности и переведен в ЦК профсоюза металлистов (а спустя год – в Комиссию советского контроля). Его жена, Ефросинья Артемовна, была назначена помощницей заведующего поликлиникой № 2 Санупра Кремля. Тереховы и их дети, девятилетняя Виктория и двухлетний Геннадий, въехали в квартиру 108 в Доме правительства[907].

В Харькове Терехова сменил первый секретарь Киевского обкома Николай Демченко, который оказался тверже в борьбе с саботажем и осторожнее в разговорах со Сталиным. Хрущев, высоко ценивший его преданность партии, вспоминал следующий рассказ Микояна.

Приехал однажды товарищ Демченко в Москву, зашел ко мне: «Анастас Иванович, знает ли Сталин, знает ли Политбюро, какое сложилось сейчас положение на Украине?» (Демченко был тогда секретарем Киевского обкома партии, причем области были очень большими.) Пришли в Киев вагоны, а когда раскрыли их, то оказалось, что вагоны загружены человеческими трупами. Поезд шел из Харькова в Киев через Полтаву, и вот на промежутке от Полтавы до Киева кто-то погрузил трупы, они прибыли в Киев. «Положение очень тяжелое, – говорил Демченко, – а Сталин об этом, наверное, не знает. Я хотел бы, чтобы вы, узнав об этом, довели до сведения товарища Сталина»[908].

В сентябре 1936 года Демченко был назначен заместителем наркома земледелия и въехал в Дом правительства с женой Миррой Абрамовной (начальницей высших учебных заведений наркомата путей сообщения) и их сыновьями, семнадцатилетним Николаем и восьмилетним Феликсом (рожденным в год смерти Дзержинского).

Григорий Петровский и его сын Леонид