Дом правительства

Жизнь на суше оказалась не многим лучше. «Зимой здесь, на Камчатке, не очень-то хорошо, потому что холодно и нечего есть, – писал он родителям. – Идет снег, ветер воет с такой силой, что срывает крыши с некоторых домов, если выйдешь на улицу, то пройти 2–3 шага стоит большой энергии и большой силы». Его мучили простуды, фурункулы, переутомление и зубная боль; от яркого солнца болели глаза. Зарплата поступала нерегулярно, и он все тратил на еду. Родители просили денег, и он дал «честное комсомольское» выслать при первой возможности. «У меня душа болит, когда я думаю у Мамы у Гали нет пальто, но деньги я выслать не могу, потому что здесь задерживают выдачу денег и притом у меня нет у самого пальто и хожу я в кожаной тужурке». Но он не отчаивался. «Сейчас у нас в магазине хоть шаром кати. Костюмов нет, пальто нет, носков нет, нижнего белья нет, но я не тоскую, потому что я знаю, что скоро у нас все будет». Он продолжал вести дневник и заниматься самодисциплиной. «Чем занимается здешний народ? – писал он в ответ на вопрос родителей. – Здешний житель, это конечно не всякий житель, занимается пьянством, пьют спирт, который здесь стоит 50 руб. 1 л., варят брагу, но это не такая брага, как у вас в Москве, а более крепкая брага. Вы, наверно, подумаете, что я здесь научился пить спирт и брагу, даю вам честное комсомольское слово, что я ни разу не взял в рот ни брагу, ни спирт»[1356].

Володя Иванов, 1936 г.

Никто не обещал ему легкой жизни. «Преодоление трудностей» лежало в основе большевистской морали и гарантировало построение социализма. Жизнь прекрасна, «когда чувствуешь культурный подъем населения, рабочие комбината показывают не бывалые нормы производительности труда, растет и крепнет сама Камчатка: сдаются новые рабочие поселки, строятся холодильники, и пройдет не много времени Камчатка свяжется с «Большой землей» железной дорогой, которая будет проложена от Петропавловска до Хабаровска». Володя мерил свою жизнь свершениями всех дальневосточников и всех советских людей.

Слушай мама, [писал он 3 октября 1939 года], Галка пишет, что ты беспокоишься обо мне, прошу тебя не расстраивай себя этим, т. к. я живу работаю, хорошо и весело, мне приятно работать здесь на Камчатке потому, что я чувствую взоры всего народа СССР на Дальний Восток, и мне приятно и становится радостно, так вот ты не должна беспокоиться, а ты должна гордиться тем, что твой сын живет и работает на Камчатке на благо СССР[1357].

Его младший брат готовился внести свой вклад как ученый. «Пускай Анатолий учится, а когда выучится, построит такие самолеты, которые могли бы совершать полеты из Москвы на дальнюю, но родную Камчатку». Его сестра посвятила себя музыке: «Галка, наверно, стала виртуозом на пианино, день и ночь играет. Это очень хорошо!» Сам он сражался на нескольких фронтах: окончил трехмесячные курсы агитаторов, стал кандидатом в члены партии, изучал краткий курс истории ВКП(б), «усиленно работал над собой», добросовестно трудился на рыбокомбинате (даже когда «воет пурга, идет снег, и на улицу выходить бывает страшно»), играл в местном театре, готовился к «художественным олимпиадам» и регулярно писал домой. Его семья была так же тесно связана со страной, как Камчатка с Москвой (невзирая на разницу во времени). 10 марта 1939 года был особый день[1358].

Сегодня, в радостный день всей страны в день созыва 18 съезда ВКП(б) пишу вам, мои дорогие, письмо. За промежуток времени, т. е. промежуток от моего последнего письма, со мной ничего не произошло. Я так же хорошо живу, отдыхаю, веселюсь и учусь… В подарок 18 съезду ВКП(б) наш ТРАМ приготовил пьесу Фурмонова «Мятеж» и вот сегодня, в 8 часов вечера по местному времени и в 12 часов по Московскому времени, мы выдем на сцену и запечетлим в глазах у зрителей борьбу Красной армии в 1920 году[1359].

Другое важное событие стало для Володи и его семьи неожиданностью. 17 сентября 1939 года они узнали о вступлении Красной армии в Польшу.