Дом пустых сновидений

– Мне не больно! – взбешенно воскликнула я, вырвав свою руку из его ладони. Кожа вспыхнула огнем, и по щекам градом покатились слезы. Я отползла на кровати подальше от него, прислонилась спиной к стене и сжалась в комочек. Не хочу, чтобы он вновь видел, что я плачу. Но он все равно видел. – Мне не больно, – повторила я. – Просто… просто… что, если я умру? Меня не станет, а я так и не скажу этих слов? Не признаюсь, как мне важно, что ты всегда рядом и всегда готов выслушать? Я поняла, что однажды у меня может не быть времени выразить, насколько важным для меня был праздник на мой день рождения… что я ценю все, что ты говоришь. Вот это для меня важно! – воскликнула я, шумно вздохнув. Слезы прекратились так же внезапно, как начались, щеки жгло от соли, голос был хриплым. Мне хотелось, чтобы Ной убрался отсюда, и одновременно хотелось, чтобы он оставался рядом. Может быть, он даже не слушает, может, он абстрагировался от моих слов. Но я все равно решила закончить: – Когда на меня напал Неизвестный, я поняла, что времени никогда не хватит. Я могу не успеть сказать, как люблю. Как не успела сказать маме. – Слезы снова навернулись на глаза, но я сдержалась – лишь голос дрожал. – Как не успела сказать папе и Джорджи. Они просто… исчезли, и все. Что, если…

Внезапно Ной порывисто обнял меня.

– Прости меня, Кая, – пробормотал он мне в макушку. – Прости, я не хотел тебя обижать.

Мне захотелось реветь сильнее, ведь это не то, что мне нужно. Я не хочу, чтобы Ной жалел меня, я хочу большего. Но я не могла даже ответить на объятие: стоит мне пошевелиться – и Ной испугается.

Он вздохнул и выпустил меня из рук. Затем дотянулся до лампы, включил свет.

– Прости, – произнес он еще раз, пристально глядя мне в глаза. – Я не хотел тебя ранить, не хотел делать больно.

Но мне уже больно, уже невыносимо больно. Когда ты не подпускаешь к себе, когда все время отталкиваешь.

Облизав губы, я решилась и спросила:

– Почему мы не можем быть вместе?

Ной прикрыл веки, будто мой вопрос был неприятным, болезненным, и я поняла, что совершила очередную ошибку.

– Погоди, ничего не отвечай, – скороговоркой опередила я, когда он уже со вздохом собрался отрезать меня. – Ничего не говори. Ты прав.

Он опешил, я и сама была удивлена тому, что струсила. Несколько секунд я собиралась с мыслями под пронзительным взглядом голубых глаз, затем сказала:

– Мы можем остаться друзьями? После всего этого?

– Конечно, – охотно улыбнулся Ной, и эта полная облегчения улыбка вновь меня ранила. Ной потянулся ко мне, чмокнул в лоб, затем серьезнее добавил: – Всегда. Я всегда буду твоим лучшим другом.

Только лучшим другом, – повторила я про себя, но улыбнулась и сказала, стараясь звучать весело:

– У меня уже есть лучший друг.

– Тогда я буду вторым лучшим другом, – нашелся Ной. От уголков его глаз и под нижними веками расползлись едва заметные морщинки, на щеках появились ямочки. – Ты отдыхай. Я побуду с тобой.

Я не успела возразить, как Ной уже опустил меня на подушки и накрыл пледом. Не спрашивая разрешения, прилег рядом. Повернулся в мою сторону.

Я молчала. Хорошо, что он вел себя так, словно никакого разговора не было. И хорошо, что я призналась. Хорошо, что он не ответил. Он бы сказал «нет». Если бы он сказал «нет» вслух до того, как я его остановила, это бы разбило мне сердце.

– Выключи свет, – попросила я. Ной дотянулся до светильника, и через секунду мы уже лежали в кромешной тьме. Каждый – на своей половине кровати. Бесконечно далеко друг от друга.

Через несколько минут я уже могла различить его фигуру, четко прорисовывающуюся на фоне окна. Убаюканная равномерным дыханием, я проснулась, когда Ной хриплым голосом спросил:

– Тебе все еще снятся кошмары?

Почему он спрашивает? – удивилась я.

– Хочу знать, спокойнее ли тебе рядом со мной.

По моему телу поползли мурашки, и я вздрогнула. Ной действительно забрался в мою голову, беззастенчиво читает мои мысли, отвечает на незаданные вопросы.

– Меня редко мучают кошмары, – наконец ответила я, удивляясь тому, что с каждым разом поражаюсь фокусам Ноя все меньше. – Но не думаю, что причина в тебе.

– А в чем же тогда?

– А почему ты думаешь, что можешь влиять на мои сны?

Он собирался что-то ответить, но передумал. Я почувствовала, как он придвигается ближе, пытается забраться под мой плед.

– Почему в твоей комнате так холодно? – пробормотал он. – Ты открыла окно?

Я неуклюже набросила на него плед.

– Нет, я все окна забила.

– Что сделала? – судя по тону голоса, Ной был шокирован. Я невозмутимо пояснила:

– Я забила в своей комнате все окна, чтобы никто не забрался сюда среди ночи.

Повисло молчание. Я думала, Ной пошутит в своей обычной манере, но он не пошутил. Наверное, привык к моим странностям и уже не считает их смешными. А может, решил, что нет ничего смешного в том, что я боюсь, что в мою комнату кто-то проберется.

Он вдруг спросил:

– Почему ты боишься смерти?