Дом разнообразия

– И ты ждал меня, что бы перестать убивать ни в чем неповинных людей?! Возмутился Грэй, не отдавая себе отчёт в том, что он пленник. Омэт отошел и облокотился о белоснежную стену.

– Я не совсем их убивал. Они не совсем мертвы.

– Ты же их превратил в тараканов! – крикнул Грэй, и попытался схватиться за раскалывающуюся голову.

– Может ты и ненавидишь меня, но вместо электрического стула, на который ты меня сейчас мыслено сажаешь, и который, не скрою, я заслужил, долгожданная с косой не так уж и далеко от меня. Мне сто тридцать пять лет, и я поддерживаю в себе силы придуманным мною лекарством. Но не уверен, что технологиями этого времени все же возможно обмануть смерть, но лет пятнадцать я ещё протяну. А потом она придёт за мной, и последствия моей долгой жизни, будут мучительней Ада. Поэтому пока я жив предлагаю тебе сотрудничать. Разумеется, я буду тебе хорошо платить. Грэй слышал его с открытым ртом. Он бы ущипнул себя, проверить снится ему это или нет, ведь это то, о чем Грэй мечтал.

– Мальчик мой! Эти опыты в дальнейшем принесут человечеству огромную пользу! Ты будешь избавлять мир от преступности, а я своими разработками буду привносить в него «мир». В медицине, в образовании, в упрощении человеческого труда, во всем куда можно применить мой талант мы сможем преуспеть.

– А тебе не занимать скромности, – Сказал Грэй.

– Ты бы знал, что вообще творится в этой голове, – ответил мужчина, постучав указательным пальцем себя по виску. Я даже создал виртуальный мир, в который выгрузил часть своего сознания и там я, только виртуальный продолжаю творить и разрабатывать. Это как клонирование только цифровое и менее затратное. Потом как-нибудь покажу. Ну что, ты согласен?

– Да. Грэй прошептал это не из-за больной головы, а потому что не мог поверить в услышанное. – Сколько ты будешь мне платить? Хотел спросить он, но следом подумал, «А какая вообще разница?». Если он будет делать то, что действительно приносило ему удовольствие. Грэй не верил, что тюрьма меняет людей. Оттуда выходили и становились убийцами еще яростней, либо убивали там, что радовало Грэя и в то же время огорчало. Статистика убийств в тюрьмах сходилась лишь на тех, кто попадал туда случайно, по нелепости судей и присяжных. Либо если человек более менее менялся, то он становился лесорубом, пил не свет не заря, а через десяток лет, если доживал, вновь срывался и совершал своё злодейство.

– И у меня будет полная свобода действий?

– Не совсем. В месяц мне нужно будет человек десять. А так да. Приводи кого хочешь.

В голове сыщика что-то завизжало. Кажется, это был его собственный внутренний голос. – Я согласен, – наконец сказал он. – Развяжи меня.

Старик достал из кармана халата раскладной ножик и перерезал веревки.

2

Девочка с любопытством разглядывала морщинистое и обвисшее лицо.

– Да ты обманываешь! – воскликнула она. – Тебе не может быть сто тридцать пять.

– Мне действительно уже очень и очень много.

«Кажется, она ничего не помнит, – подумал детектив и бросил хищный взгляд на Омэта. – Что же он с ней сделал?».

Старик уловил недоверчивый взор детектива и обратился к нему:

– Вернётесь, можешь отвести ее к врачу, – сказал он Грэю. – Но думаю, Ванда и без тебя это сделает.

– Твою маму ведь зовут Ванда? – переключился он вновь на Лору.

Девочка уже пережила тот период, когда с ужасом осознаёшь, что маму зовут не «Мама» а как то ещё. Она утвердительно кивнула.

– Ага. Ванда. Ее так назвали в честь прабабушки, а меня в честь бабушки.

Лора сидела на кресле и с аппетитом поедала мандарин, который ей почистил Омэт. Левую руку она то и дело вытирала об платье уже не первой свежести.

– А это что? – спросил Грэй, тараща глаза на красные пятна розовой пижамы валявшейся в углу.

Омэт залился краской.

– Знаешь, тут произошёл маленький инцидент.

Он подошёл к Грэю и приблизился к его уху. Детектив только сейчас почувствовал, что от того пахло немытой плотью, которую тщетно пытался перебить ментол.

– У девочки начались месячные. Видать от потрясений.

– Если ты что-то с ней сделал, я убью тебя, – Процедил сыщик сквозь зубы.

– Да не бойся ты. С ней все хорошо. С кем не бывает. Правда такие вещи лучше бы объяснять матери, я в этом вообще не дум-дум. Думаю, она плакала то больше из-за  этого.

– Ты в порядке? – обратился Омэт к девочке.

– Да, – ответила та немного растеряно. – Только не помню, как сюда попала.

– Скоро ты поедешь домой солнышко, – сказал Омэт, а затем продолжил вполголоса, что бы девочка не услышала.

– Те тараканы наверху тоже не помнят кем были. Это ведь лучше…

– Нет, – отрезал Грэй, поняв к чему он клонит. –Тех, кого я приведу, хочу чтобы они все помнили.

– Я так и думал. Старик хлопнул Грэя по спине и принялся чистить второй мандарин, а детектив ударился в дедукцию размышлять, откуда у этого психопата оказалось детское платье.

– Так сколько тебе маленькая валькирия? – спросил он у Лоры.

– Десять, – ответила девочка. Осенью пойду в пятый класс. Моя подружка на год старше говорит, что мальчики там самые вредные. Дергают за косички, даже бывало, плюют в лицо! Ненавижу мальчиков! Ненавижу школу.