Дом с неизвестными

— Просто. Зарезан кухонным ножом несколько часов назад. Звоню из его квартиры — она была не заперта, мы только что в нее вошли в присутствии понятых.

— Ну и дела, — опешил от неожиданной новости Старцев.

— Будь добр, пришли сюда наших криминалистов и Игната Горшеню с фотоаппаратом.

— Сейчас сделаем. Вы там надолго?

— Закончим осмотр, дождемся результатов экспертизы и поедем в Управление.

— Понял. Действуйте…

Иван велел Горшене прихватить криминалистов и ехать на служебной машине на улицу Герцена. Сам же подошел к темному окну, раскрыл пошире створки, закурил…

Сообщение озадачило и заинтриговало. Неужели ревнивец Мирзаян решился на убийство, прознав, что миловидная супруга изменяет ему с Аристарховым? С одной стороны, внешность полного и рыхлого мужчины исключала такой поворот. Исключало его и высокое положение Мирзаяна в обществе — станет ли человек в здравом рассудке ставить на кон все свое благополучие ради мести? С другой стороны, сидевший в камере арестант родился, вырос и долгое время жил в Закавказье. Там другие нравы, обычаи, взгляды. Чем черт не шутит? Сорвался и устроил кровавую расправу. Может такое быть? Запросто.

Даже прохладный ночной воздух, наполненный свежестью и запахом листвы, не бодрил, не отгонял сонливость. Старцев выпил кружку крепчайшего чая. Тоже не помогло. Надо было держаться. Дел еще оставалось много.

Стрелки наручных часов поторапливали. Нужно двигаться в расследовании убийства Барона и пропажи ювелирных изделий. И покуда оперативники с криминалистами возились с убийством Аристархова на Герцена, Иван решил расспросить об успехах Бойко. Тот с молодежью всю вторую половину дня искал следы пропавшего бандита с редким именем Равель. Возможно, только он — этот неуловимый Равель — мог знать, кто и за что всадил нож в спину Павла Баринова.

На данный момент оперативники имели копию призывной карты Равеля Петрова, сделанную в Сталинском райвоенкомате. Рукой прилежного военкомовского работника в графах каждого раздела были выведены основные данные о Равеле Вениаминовиче Петрове. Время и место рождения, национальность и родной язык. Образование и партийность. Отметки о лишении избирательных прав и об освобождении от военной службы по религиозным убеждениям. Социальное положение и место постоянного жительства.

Помимо копии карты Игнат Горшеня добыл копии еще нескольких документов. Среди них было медицинское заключение, на основании которого призывник Петров признавался «временно не годным» и получал освобождение от воинской обязанности. Копию справки призывной комиссии от 25 июня 1945 года, которая аннулировала освобождение и признавала Петрова «годным к строевой службе в рядах РККА»[63]. И, наконец, копия повестки из Сталинского районного комиссариата, обязывавшей призывника Петрова явиться на сборный пункт для отправки в часть.

Во всех документах значился один и тот же домашний адрес: Москва, Сталинский район, улица Большая Семеновская, дом 17, квартира 2.

— Побывал я в этой квартире, — упредил вопрос начальника Олесь Бойко. — Побеседовал с престарелой мамашей, осмотрел две небольшие комнаты.

Старцев держал в голове утренний доклад Горшени по телефону, поэтому спросил:

— Она действительно живет одна?

— Сто процентов.

— Почему ты так уверен?

— Не исключаю, что сынок иногда забегает, но не живет там точно. Во-первых, я опросил соседей — никто из них не видел Равеля уже несколько лет. Во-вторых, квартира плохо убрана, насквозь пропахла старостью и лекарствами. В-третьих, я не заметил ни одной вещи, которая могла бы принадлежать молодому мужчине. От него остались только фотографии на стенах и больше ничего.

— Что она рассказала о сыне?

— Повторила про последнее свидание во второй половине июня 1941 года. Клянется, что с тех пор его не видела. Спросил, что думает о его пропаже. Прослезилась, рассказала, будто незадолго до исчезновения Равель связался с дурной компанией. Она, мол, его и погубила.

— Ну, а так… какие впечатления о родительнице?

— Нормальная женщина почтенных лет — видать, родила своего Равеля поздновато. Сейчас она выглядит не очень: худая, с желтым лицом и трясущимися руками. А до болезни, полагаю, была в полном ажуре. Речь грамотная, манеры интеллигентные; в углу комнаты стоят два шкафа, битком набитые книгами. Муж служил в театре музыкантом, умер еще до войны. Мамаша работала педагогом в школе, теперь живет на пенсию по инвалидности.

— Понятно. Друзья Равеля, одноклассники?

— Глухо. С одноклассниками он не ладил. Был хороший дружок со двора, но погиб на фронте.

Старцев вздохнул и, постукивая тростью, неторопливо прошелся по кабинету. Из доклада Бойко напрашивался вывод: зацепок нет, отыскать Равеля Петрова не получится. Да и не было у майора уверенности в том, что этот тип, связавшийся с такими бандитами, как Барон, до сих пор живой. Век подобных молодцов недолог. Разве что уехал куда подальше от шумной столицы? Или раздобыл чужие документы и скрывается под новым именем? Но попробуй, разыщи такого в огромной Москве!..

* * *