Дом сержанта Павлова

Но они просчитались. При стрельбе на таком близком расстоянии образовалось большое мертвое пространство. Первый этаж, так же как и подвал, оказался вне обстрела.

Как только защитники «Дома Павлова» это обнаружили, отражение атаки пошло успешней.

По команде Наумова — он сам руководил этим боем — все три противотанковых ружья мигом перетащили в подвал. Павлов, Александров, Глущенко, Мосияшвили, Черноголов и остальные автоматчики расположились на первом этаже…

Бой оказался скоротечным — он длился минут пятнадцать, не больше. Автоматчики вместе с пулеметом Воронова изрядно потрепали вражескую пехоту, и она залегла. А когда Сабгайда подбил танк, гитлеровцы поняли свой просчет. Но было поздно!

Сколько ни кричали фашистские командиры «шнелль, шнелль!» — им не удалось поднять своих солдат.

Подцепив на буксир поврежденную машину, танки повернули восвояси. Отползли и уцелевшие фашистские пехотинцы.

Наши потерь не имели. Так удачно кончился этот бой, который в «Доме Павлова» назвали «сабантуй». Выиграв его, защитники «Дома Павлова» в который раз доказали: стойких не победить!

ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ „ДОМ ПАВЛОВА“

С того самого вечера, как санинструктор Калинин доложил полковнику Елину о том, что он явился из «Дома Павлова», это здание стали так называть даже в официальных донесениях, не говоря уже о фронтовой газете. 31 октября 1942 года в корреспонденции под заголовком «Дом Павлова» она сообщала:

«Свыше тридцати дней группа гвардейцев из части Героя Советского Союза Родимцева, под командованием гвардии сержанта Павлова, обороняет один из домов, имеющих важное значение в защите Сталинграда. В части этот дом называют «Домом Павлова». Он — не случайный эпизод в борьбе гвардейцев. Наоборот, здесь ничего нет от случая. Здесь замысел командира замечательно сочетается с образцовым его выполнением.

«Дом Павлова» — это символ героической борьбы всех защитников Сталинграда. Он войдет в историю обороны славного города как памятник воинского умения и доблести гвардейцев».

О доме регулярно сообщалось в официальной штабной оперативной сводке. «Дом Павлова» был нанесен на все штабные карты.

Он стал служить ориентиром для авиации. На полевых аэродромах, показывая карту, говорили штурмовикам, поддерживавшим нашу пехоту в уличных боях:

— Вот здесь «Дом Павлова», а вы бейте севернее. Не только на участке сорок второго полка, но и у ближайших его соседей не было, пожалуй, лучшего пути к переднему краю нашей обороны, чем дорога через «Дом Павлова». Разведчики, получая задание, ориентировали маршрут по «Дому Павлова». Командир, сообщая обстановку, писал: «Северо-западнее «Дома Павлова»…» или «Двести метров левее «Дома Павлова»…»

С чердака «Дома Павлова» видна была большая часть города, занятая противником, виден был знаменитый Мамаев Курган, просматривалась вся территория вплоть до заводов. Полковые артиллерийские наблюдатели находились на мельнице — она была главным опорным пунктом в обороне полка. А в «Доме Павлова» разместились несколько передовых наблюдателей. Корректируя стрельбу с чердака этого дома, они передавали на огневые позиции:

— Левее «Дома Павлова» ноль пять!

— Правее «Дома Павлова» два ноль!

— В створе «Дома Павлова»!..

Сержант Я. Ф. Павлов и дом-крепость, который он защищал вместе со своими товарищами.

Гитлеровцам не трудно было догадаться, что советские артиллерийские корректировщики устроятся именно здесь: уж очень подходил для этого чердак дома, вклинившегося в расположение немцев.

Противник стал охотиться за нашими наблюдателями. Правда, вести прицельный артиллерийский огонь по этому дому, тем более прямой наводкой, немцы не могли: мешали стоящие перед домом строения, занятые самими же гитлеровцами. Но и при беспорядочном обстреле, когда наугад выпускались десятки снарядов, вероятность попадания в наших корректировщиков была не так уж мала.

Защитники дома позаботились об артиллеристах: на чердак натаскали земли, принесли туда отодранные половицы — и получилось что-то вроде дзотов. Однако и в таких условиях оставаться наверху при сильном обстреле было рискованно. А как раз в те часы, когда мины и снаряды рвались особенно часто, артиллерийские наблюдатели должны были находиться на своих местах: в этот момент фашисты демаскировали себя.

Корректировщики под вражескими снарядами продолжали управлять огнем своей артиллерии.

Нередко это стоило им жизни… Однажды мина прямым попаданием поразила всех трех артиллеристов — лейтенанта, старшего сержанта и солдата.