Дом сержанта Павлова

Бой продолжался. Немцы, видимо встревоженные историей с пушкой, опасались вылазки и вели сильный огонь. Наши не оставались в долгу. «Сабгайдаки» — бронебойщики Мурзаев, Турдыев и Цугба — тоже пытались нащупывать в темноте цели; примостившись у амбразур, действовали пулеметчики и автоматчики из стрелкового отделения Павлова; мину за миной слали из своих «бобиков» бойцы Алексея Чернушенко; а внизу, в дровянике, ненасытно пожирал ленту пулемет Ильи Воронова. Кроме командира отделения, здесь находились только Хаит и Иващенко: первый и второй номера. Остальных Афанасьев увел через подземный ход, поближе к площади, чтобы укрепить секреты. Стихло только к полуночи. Люди стали собираться в подвале. Теперь можно, наконец, узнать, для всех ли перестрелка окончилась благополучно. Маруся — Чижик — склонилась над кроватью, где лежали раненые артиллеристы. Больше раненых не было.

— Ну, ребята, кажется, порядок! — устало и довольно, не обращаясь ни к кому, сказал Павлов и жадно опустошил наполненную из самовара кружку.

В стороне маячила сутулая фигура Авагимова: опираясь на пианино, он что-то доказывал внимательно слушавшему его Афанасьеву.

Наумов кричал в телефонную трубку Жукову:

— Скоро, должно быть, притащат. Осталось метров десять…

Во второй рейс отправились пятеро. Теперь пушку удалось дотащить без потерь.

Уже перед рассветом бой разгорелся с новой силой, На этот раз ему предшествовала «горловая разведка» — так здесь называли манеру гитлеровцев перекликаться пс утрам. Из военторга, где засели немцы, в тихую погоду хорошо были слышны крики на ломаном русском языке:

— Эй, рус, вставай, печку топить надо!

Из «Дома Павлова» отвечали:

— Уже затопили, скоро получите сталинградские галушки!

«Галушками» немцев угощали не скупясь. Их посылали в гитлеровцев минометы Алексея Чернушенко.

Иногда со стороны немцев доносился наглый вопрос:

— Рус, сколько вас там?

Им вполне серьезно отвечали:

— Полный батальон, да еще довесок…

Но немец не унимался:

— Рус, сколько тебе в день хлеба дают?

— На двоих буханку, — следовал ответ таким же громким голосом.

— Сменяем хлеб на патроны… у вас стрелять нечем!

— Сейчас даром получите… — и открывали огонь из всех автоматов.

Иногда в ответ посылали другой гостинец: минометы заряжали пачками листовок на немецком языке.

Время от времени «горловая разведка» усиливалась — немцы выставляли в окнах военторга громкоговоритель. Тогда оттуда неслись уговоры, посулы, угрозы, призывы сдаваться в плен — все вперемешку. Дом все равно обречен, уверяли гитлеровцы, не сегодня, так завтра его сотрут с лица земли, к чему, мол, лишние жертвы?

— Родимцев будет «буль-буль» в Волге, — голосили репродукторы.

Но напрасно рассчитывали фашисты на свою пропаганду. Дело обычно кончалось тем, что длинная очередь из пулемета затыкала глотку непрошеному советчику.

Тогда гитлеровцы стали забрасывать листовки, в которых сулили начать штурм 20 октября, хотя, как известно, Гитлером был назначен новый срок взятия Сталинграда — 14 октября. В этом имелся свой смысл: противник надеялся усыпить бдительность защитников «Дома Павлова» и застигнуть их врасплох. Однако из вражеской пропаганды был сделан совершенно правильный вывод: надо укрепляться, надо ежечасно стоять начеку.

Сорок второй полк стал ждать решающего штурма с того дня, когда немцы начали наступление в заводском районе Сталинграда. Из «Дома Павлова» видно было, как горят нефтебаки, как вражеские бомбардировщики бомбят наши позиции.

Правда, над площадью 9 Января немецкие самолеты некоторое время уже не летали. Но это имело свою причину…

Наши наблюдатели заметили, что при каждом налете немецкие самолеты устремлялись в направлении, указанном им разноцветными сигнальными ракетами, пущенными из дома военторга. Кто-то предложил включиться в эту сигнализацию.

Во время очередного налета в небо взвились из военторга две красные и одна зеленая ракеты. Из «Дома Павлова» тотчас же выпустили три такие же ракеты, но чуть правее. Разница была невелика, однако в новом направлении оказались уже позиции не наших, а немецких войск.

Не трудно представить, как в «Доме Павлова» торжествовали, когда немецкие самолеты, поддавшись на приманку, изменили курс и обрушили бомбы на головы своих солдат!

Через день все повторилось. Из военторга снова взвились к небу ракеты — на этот раз три зеленые. Из «Дома Павлова» повторили маневр, и снова удачно — вражеские самолеты опять бомбили своих.

Лишь после трех или четырех раз гитлеровцы, видимо, раскусили, в чем дело, но бороться с ложной сигнализацией они не смогли. Только и оставалось, что отменить полеты в районе площади 9 Января.

Однако ясно было одно: враг не оставит в покое этот участок. Поэтому ни для кого не было неожиданностью, когда 15 октября часов в десять утра на площади показались четыре вражеских танка, а вслед за ними — автоматчики.

Атаке предшествовал ураганный артиллерийский и минометный обстрел. Вынырнув из-за «Молочного дома», немцы подошли метров на пятьдесят и стали палить по «Дому Павлова» почти в упор.