Дом сержанта Павлова

А случилось вот что. Командир полка получил запрос — не откомандирует ли он старшего сержанта Павлова по месту его прежней службы, в сорок второй стрелковый полк? Причина в письме указана не была. А поскольку хорошего воина отпускать никому не хочется, то командир полка как патриот артиллерии рассудил: человек в пехоту не стремится, зачем неволить?

Так Павлов и остался в своем новом полку. Вскоре его повысили в должности, он стал командиром отделения разведки.

Жестокие бои продолжались. Советская Армия приближалась уже к фашистскому логову. В боях Павлов продолжал совершать новые подвиги. За смелую разведку в районе города Торунь он был награжден орденом Красной Звезды. И не знал он тогда, что совсем рядом воюет его давний друг Василий Глущенко, артиллерист соседнего полка. О том, что Павлову и Глущенко довелось еще раз участвовать в одном и том же бою, но уже не в Сталинграде, а в Польше, друзья узнали лишь много лет спустя.

Второй орден Красной Звезды Павлов — уже старшина батареи — получил за подвиг, совершенный им в бою у польского города Гдыни.

Пока Павлов ратным трудом «зарабатывал» новые награды, в тылу своим чередом шли события, связанные с его розысками.

Приближалась вторая годовщина освобождения города. Сталинградцы готовились торжественно отметить славную дату. К этому времени они уже получили от майора Лезмана радостную весть — Павлов нашелся! — и сразу же послали герою обороны приглашение приехать.

Верный данному себе слову — не распространяться о своих сталинградских делах, Павлов промолчал о приглашении, а сталинградцам послал теплое письмо. Он горячо поблагодарил за радушие, но объяснил, что приехать на торжество никак не может. На фронте сейчас жаркая боевая страда, Советская Армия наносит последние удары по врагу. Ездить по гостям не время… Вот придет победа, тогда — с большим удовольствием!

Об этой переписке напечатали в газетах, и все узнали, что Павлов нашелся.

И тогда хлынул поток писем.

Одним из первых пришло письмо из Саратова: