Дом сержанта Павлова

Командный пункт седьмой роты располагался в подвале сравнительно сохранившегося дома. Нашлась даже комната с дверью, обитой черной клеенкой. С наружной стороны двери уцелела зеркальная табличка «Управляющий». Не иначе, какой-то хозяйственник позаботился, чтоб его кабинет достойно выделялся даже в бомбоубежище.

— Раз ты управляющий — выдавай зарплату, — весело сказал Авагимов, появляясь в «кабинете».

— Вот ведомость составляю, — кисло пошутил Наумов. Он сообщил политруку о своем решении послать в разведку командира взвода младшего лейтенанта Заболотного, сержанта Павлова и солдата Сараева.

— Орлы! Сделают! — горячо поддержал Авагимов. Он хорошо знал их всех. С сержантом Павловым он близко познакомился еще весной: выходя из харьковского окружения, Авагимов случайно встретился с ним и связным командира батальона Формусатовым в степи. Втроем они тогда долго блуждали и крепко подружились, пока добирались до Сталинграда.

— От пулеметной роты пойдет расчет Демченко, — добавил политрук.

Павел Демченко, невысокий парень с черными усами на скуластом лице, был гордостью роты, если не всего полка, и Наумов одобрил выбор Авагимова.

Пришли Заболотный, Павлов и Сараев. Наумов начал без предисловий:

— Нашей роте приказано занять дом военторга на площади 9 Января…

На вопрос командира, понятно ли, о каком доме идет речь, все трое ответили утвердительно.

— Вот и ладно! Пойдете втроем. В разведку. Придется полазить. Уж посмотрим: зря или не зря гимнастерки рвали, — улыбнулся Наумов.

И всем вспомнились занятия, проходившие за Волгой, когда дивизия формировалась. Офицер, обучавший бойцов, особенно настойчиво добивался, чтобы они научились хорошо ползать по-пластунски, плотно прижимаясь к земле; к ужасу старшины, он то и дело приговаривал: «Не жалей локтей, прижимайсь к земле. Протрешь гимнастерку — другую дадим!..»

— Говорят, в том доме никого нет, — продолжал Наумов. — Но кто его знает!.. Значит так: нет там немцев — отлично. Если их там мало — постарайтесь действовать бесшумно. Ну, а если полно — завяжите бой, и к вам на помощь придут еще две группы. Они будут наготове.

Условившись о сигналах, Наумов закончил:

— Вопросы есть?

Наступило молчание.

— Ну, раз вопросов нет — в добрый путь!

И он крепко пожал каждому руку. С каждым безмолвно простился и Авагимов, только, пожалуй, Павлову стиснул руку немного крепче.

Расстояние до исходной позиции не так уж велико — метров полтораста или двести. Но ползти пришлось не меньше часа.

В воздухе одна за другой повисали осветительные ракеты. Попробуй двинуться при вспышке — сразу заметят!

Но ракеты — это полбеды. Гораздо хуже, что местность простреливается. Тут уж цепляйся за каждый выступ, за каждый камень, за каждую ямку. А главное — прижимайся к земле. Прижимайся как можно сильнее!

Как это важно — Павлов скоро убедился.

Когда он полз, пуля прострелила хлястик его шинели. Так и прорезала вдоль. Поднимись он на каких-нибудь два сантиметра от земли, эта самая пуля задела бы не хлястик, а позвоночник!

Но вот и подъезд. Двери настежь. Болтаются на ветру оконные рамы без стекол. Похоже на то, что в доме никого чет. Но, как сказал командир роты: «Кто его знает!..»

Заболотный оставил Сараева у входа, а сам вместе с Павловым вошел в дом.

Первый этаж.

Хорошо, что ноги окутаны мешковиной. Беззвучно ступая, разведчики стали обходить комнаты одну за другой.

Ни души.

Но радоваться рано. С автоматами наготове они осторожно пробирались вдоль стен.

На несколько секунд в коридор ворвалась ослепительно яркая полоска света. Через полуоткрытую дверь удалось разглядеть трех немцев. Один сидел спиной к двери за столом и ел. Двое других стояли у стены и, сильно жестикулируя, о чем-то спорили. Занятые своими делами, они так и не заметили стоявших в коридоре разведчиков.

Все произошло мгновенно.

Короткая очередь из автомата — и один немец упал. Остальные выпрыгнули из окна на улицу, но их настигли пули оставшегося внизу Сараева.

Немного выждав, Заболотный и Павлов двинулись дальше. Ни в подвале, ни на верхних этажах никого не оказалось. Значит, правильно сообщили командиру роты, что в доме пусто. А эти три немца, должно быть, забрели сюда случайно.

Сараев пополз в роту с донесением, а младший лейтенант с сержантом заняли удобную позицию в траншее, в нескольких метрах от подъезда.

Той же ночью в здание военторга перебралась вся седьмая рота.

Бой завязался лишь наутро. Рота за ночь основательно укрепилась и стойко выдержала натиск. Наиболее угрожаемым было правое крыло — оно выходило на площадь 9 Января, откуда атаковали немцы. Опасное направление Наумов заблаговременно укрепил тремя противотанковыми ружьями из взвода старшего сержанта Блинова.