Дом шелка. Мориарти

Из лондонской газеты «Таймс», 24 апреля 1891 года

ТРУП В ХАЙГЕЙТЕ

Полиция не дает объяснений по поводу особо зверского убийства, совершенного на Мертон-лейн, в обычно тихом и спокойном районе Хайгейта. Покойный, мужчина лет двадцати пяти, был убит выстрелом в голову, но особый интерес у полиции вызвал тот факт, что его руки до наступления смерти были связаны. Ведущий следствие инспектор Лестрейд склонен полагать, что эта ужасная смерть – разновидность казни и может иметь отношение к недавним беспорядкам на улицах Лондона. Жертвой, по словам Лестрейда, стал некий Джонатан Пилгрим, американец, который остановился в частном клубе в Мейфэре и, видимо, приехал в английскую столицу по делам. Скотленд-Ярд связался с американским посольством, но пока выяснить адрес убитого и найти его родственников не удалось. Следствие продолжается.

Глава 1 Рейхенбахский водопад

Кто-нибудь верит в историю у Рейхенбахского водопада? Сколько о ней было написано! Но, как мне кажется, во всех случаях отсутствовала одна важная составляющая – конечно же, истина. Взять, к примеру, «Журналь де Женев» и «Рейтер». Их материал я прочитал от корки до корки – нелегкий труд, потому что и там и там изложение до боли сухое, как и в большинстве европейских публикаций, словно новости они пишут по обязанности, а читатели никого не интересуют. Что же я узнал из этих сообщений? Что Шерлок Холмс и его заклятый враг профессор Джеймс Мориарти встретились – и оба нашли свою смерть. С тем же успехом речь могла идти о столкновении двух машин на дороге – столько страсти вложили в свою прозу эти два уважаемых печатных органа. Даже от заголовков разило скукой.

Но более всего меня озадачивает то, как описал эти события доктор Джон Ватсон. Его подробный рассказ об этой истории опубликован в журнале «Стрэнд мэгэзин»: с той минуты, когда вечером 24 апреля 1891 года кто-то постучал в дверь его врачебного кабинета и до завершения его поездки в Швейцарию. Я в восхищении снимаю шляпу перед мастерством хроникера, описавшего приключения, подвиги, быт и каждодневные действия великого детектива. Сидя за своей улучшенной моделью пишущей машинки «Ремингтон номер 2» (естественно, американское изобретение) и начиная этот грандиозный труд, я прекрасно отдаю себе отчет в том, что мне едва ли удастся соперничать с доктором Ватсоном в точности и увлекательности изложения, чему он остался верен до самого конца. В то же время я спрашиваю себя: как он мог до такой степени все исказить? Ведь в этом деле столько очевидных нестыковок, что на них обратил бы внимание самый безмозглый комиссар полиции! Роберт Пинкертон говорил, что ложь – это как дохлый койот. Падаль – чем дольше лежит, тем больше смердит. И он бы наверняка сказал: от истории с Рейхенбахским водопадом за милю разит дерьмом.

Прошу простить, если вам кажется, что я слегка перегибаю палку, но мой рассказ – вот это повествование – начинается именно с Рейхенбаха, и все последующее описание едва ли покажется связным, если не изучить факты, причем самым внимательным образом. Следующий вопрос: а кто, собственно говоря, я такой? Вы же должны знать, в чьей компании оказались. Позвольте сказать вам, что меня зовут Фредерик Чейз, я старший следователь детективного агентства Пинкертона в Нью-Йорке, в Европе оказался в первый и, вероятнее всего, последний раз в жизни. Внешность? Вообще говоря, человеку трудно описать себя самого, но скажу откровенно: красавцем себя никогда не считал. Волосы черные, глаза карие, совершенно заурядного оттенка. Худощав, за сорок, достаточно нахлебался за свою нелегкую жизнь. Холост, о чем, к сожалению, можно судить по моему гардеробу, местами заметно обветшавшему. Если в комнате соберется дюжина мужчин, я открою рот в последнюю очередь. Уж такой я человек.

Я оказался в Рейхенбахе через пять дней после столкновения, которое стало известно миру как «Последнее дело Холмса». Ничего «последнего», как нам теперь известно, в этом деле не было, и на многие вопросы только предстоит дать ответ.

Итак, начнем с самого начала.