Дом шелка. Мориарти

– Я понял, что, возможно, ограбили не только нас. так оно и оказалось, когда инспектор Джонс начал свое расследование.

– Мой муж не виноват. Ничего плохого он не сделал. Ни в кого стрелять он не собирался.

– Не тревожьтесь, миссис Абернетти, – успокоил ее Холмс. – Я уже говорил с вашей соседкой миссис Вебстер. Она о вас очень высокого мнения.

– Она хороший человек, – сказал Абернетти. – Никак не оправится после смерти мужа в августе. Все мы не молодеем. Так что уход неизбежен.

– Она рассказала нам о Матильде Бриггс.

Абернетти кивнул.

– Значит, вы знаете, как многим мы ей обязаны. Мы работали у миссис Бриггс много лет. Эмилия, – он повернулся к жене, – выхаживала ее во время долгой болезни, и из благодарности, притом что семьи у нее не было, она оставила нам этот дом в своем завещании.

– Я понял, что у нее был племянник.

– Да, старшина Девяносто второго Хайлендского полка. Погиб в битве у Кандагара на юге Афганистана.

– Наверное, это был для нее тяжелый удар.

– Конечно, она была опечалена. Но близости между ними никогда не было.

– А остальные деньги?

– Передала местной церкви, в помощь беднякам, – пояснила миссис Абернетти. – Миссис Бриггс была человеком глубоко религиозным, состояла в нескольких обществах: Королевском обществе матерей-благотворительниц, Обществе воздержания, Обществе по спасению молодых женщин и многих других.

Холмс кивнул и поднялся, давая понять, что вопросов больше нет. Это показалось мне странным, к тому же он не стал осматривать заднюю дверь и садик… Впрочем, он ведь сразу сказал, что много от этой встречи не ждет. Но, уходя, он все-таки повернулся к пожилой паре.

– Последний вопрос, – обратился он к ним. – Где ваши соседи, биржевой клерк и его семейство?

– В Торки, – ответила миссис Абернетти. – Навещают матушку мистера Данстейбла.

Холмс улыбнулся:

– Миссис Абернетти, вы сказали мне ровно то, что я хотел услышать, именно этого ответа я от вас и ждал. Желаю вам всего наилучшего, счастливо оставаться.

Мы пошли вниз по холму в полном молчании, но вскоре сотрудник Скотленд-Ярда не выдержал, видимо, сдали нервы.

– Вы разгадали эту загадку, мистер Холмс? – выпалил он. – Три статуэтки, не представляющие никакой ценности, похищены из трех соседних домов. Какова цель такой кражи? По-моему, вы задали те же вопросы, что задавал и я, увидели все то же, что я уже принял к сведению. Боюсь, я только отнял у вас время, позвав сюда.

– Вовсе нет, инспектор Джонс. Мне нужно кое-что уточнить, но в целом дело представляется ясным. Загляните ко мне завтра с утра на Бейкер-стрит? Десять часов вас устроит?

– Обязательно буду.

– Тогда на время расстанемся. Ватсон, прогуляемся до станции? Тут такой свежий воздух. Всех благ, инспектор Джонс. Случай действительно необычный, спасибо, что привлекли к нему мое внимание.

Больше Холмс ничего не сказал, и Джонс вернулся к ожидавшей его коляске, совершенно сбитый с толку. Сам я тоже чувствовал себя достаточно глупо, но прекрасно знал: задавать вопросы раньше времени не надо. Значит, придется дать своим пациентам передышку третий день подряд – разве можно пропустить разгадку такой изящной головоломки, какую представляли собой три монархини?

Наутро ровно в десять часов я вернулся на Бейкер-стрит и столкнулся в дверях с инспектором Джонсом. Мы вместе поднялись по ступеням, и нас в своем халате встретил Холмс, как раз доевший завтрак.

– Итак, инспектор Джонс, – начал он, завидев нас, – нам известно имя покойного. Это Майкл Сноуден. Три дня назад он был освобожден из Пентонвильской тюрьмы.

– За что он сидел?

– Шантаж, избиение, грабеж… боюсь, что жизнь мистера Сноудена была столь же беспутной, сколь и короткой. По крайней мере, до убийства он не дошел. И на том спасибо.

– Но зачем такого человека принесло в Хэмуорт-Хилл?

– Он пришел забрать то, что принадлежало ему на законных основаниях.

– Три фарфоровые фигурки?

Холмс улыбнулся, раскурил трубку, выбросил спичку в корзину для мусора.

– Он пришел, чтобы потребовать дом, который ему оставила его тетушка миссис Бриггс.

– Вы хотите сказать, что это был ее племянник? Но, мистер Холмс, откуда вы это можете знать? – воскликнул инспектор.

– Мне не нужно этого знать, инспектор Джонс. Есть дедукция. Когда все улики указывают в одном направлении, можно с уверенностью сказать: истина здесь. Майкл Сноуден никогда не был солдатом, соответственно, он не погиб в Афганистане. Это стало мне ясно из того, что нам рассказала миссис Вебстер. А сказала она следующее: Матильда Бриггс была настолько опечалена смертью племянника, что даже не держала в доме его фотографию. Но я ни на секунду в это не поверил. Если бы он погиб на службе в армии, если бы он отдал жизнь за свою страну, она бы поступила ровно наоборот. Она бы гордилась его памятью, хранила бы ее. А вот если у женщины, которая ходит в церковь, состоит в обществе воздержания, племянник негодяй и преступник…

– Она сделает вид, что он погиб в бою! – воскликнул я.

– Как солдат, где-то далеко. Именно, Ватсон! Но держать его фото поблизости она не будет.

– Но ведь она отписала дом Абернетти, – не сдавался Джонс.