Дом шелка. Мориарти

Мне остается только добавить, что теперь господин Холмс утверждает: он жертва заговора, а заговорщики – это я, констебль Перкинс, Исайя Крир, лорд Хорас Блэкуотер и, очень возможно, даже вы, ваша честь. Я бы назвал это бредом сумасшедшего, но дело обстоит хуже. Речь идет о намеренной попытке обелить себя, устранить последствия того состояния, в которое он вверг себя вчерашним вечером. К несчастью для господина Холмса, у нас есть еще один свидетель, который видел момент самого убийства. Не сомневаюсь, что его показания поставят в этих слушаниях финальную точку. Со своей стороны могу сказать, что за пятнадцать лет службы в лондонской полиции я еще не встречал случая, где улики были бы столь явными и убедительными, а виновный столь очевиден.

Я почти ожидал, что он раскланяется. Но он лишь уважительно кивнул судье и занял свое место.

Последним свидетелем был доктор Томас Экленд. В темноте и суматохе вчерашней ночи я его почти не разглядел, но теперь видел его прямо перед собой: малопривлекательный человек с ярко-рыжими кудрями (в Союз рыжих его бы приняли с превеликим удовольствием); неровными барашками они спадали с вытянутой головы, а темные веснушки создавали впечатление кожного заболевания. Чахлые усики, вытянутая шея, водянистые голубые глаза. Не исключено, что, описывая его внешность, я сгущаю краски, но я испытывал глубокое и необъяснимое отвращение к человеку, чьи слова доказывали вину моего друга с окончательной неопровержимостью. Я сейчас возвращаюсь к официальному протоколу слушания и, соответственно, даю точное изложение произнесенного: какие вопросы Экленду задавали, как он на них отвечал, – тогда никто не скажет, что в собственных интересах я извратил истину.

Прокурор. Сообщите, пожалуйста, суду ваше имя.

Свидетель. Томас Экленд.

Прокурор. Вы из Шотландии?

Свидетель. Да, но сейчас живу в Лондоне.

Прокурор. Если можно, доктор Экленд, вкратце расскажите о вашей карьере.

Свидетель. Я родился в Глазго и изучал медицину в тамошнем университете. Диплом врача получил в тысяча восемьсот шестьдесят седьмом году. Я стал читать лекции в Королевской школе медицины в Эдинбурге, а потом получил ставку на кафедре клинической медицины в Эдинбургской королевской детской лечебнице. Пять лет назад, когда умерла жена, перебрался в Лондон: меня пригласили заведовать Вестминстерской больницей, где я сейчас и работаю.

Прокурор. Вестминстерская больница обслуживает бедные слои населения и финансируется на средства граждан, верно?

Свидетель. Да.

Прокурор. И вы лично, как я понимаю, внесли щедрый вклад в ремонт и расширение этой больницы.

Судья. Господин Эдвардс, если не возражаете, перейдем к делу.

Прокурор. С удовольствием, ваша честь. Доктор Экленд, пожалуйста, расскажите суду, как вы оказались в районе Милуорд-стрит и Коппергейт-сквер вчера вечером?

Свидетель. Я навещал пациента. Это добросовестный труженик, из бедной семьи, он выписался из больницы, но его состояние продолжало меня беспокоить. Я прибыл к нему поздно, потому что задержался на обеде в Королевском обществе медиков. Из его дома я вышел в одиннадцать, намереваясь прогуляться до Холборна, где обитаю. Но я заблудился в тумане и совершенно случайно оказался на этой самой площади незадолго до полуночи.

Прокурор. Что же вы увидели?

Свидетель. Я видел все, от начала до конца. Я увидел девочку, плохо одетую для этой немилосердной погоды, лет четырнадцати-пятнадцати. Страшно даже представить, что она делала на улице в столь поздний час, – ведь известно, что в этом квартале правит порок. Когда я ее увидел, руки ее были подняты, а черты лица выражали ужас. Она произнесла два слова: «Прошу вас!..» Потом раздались два выстрела, и она упала на землю. Я сразу понял, что она мертва. Вторая пуля попала в голову и убила ее наповал.

Прокурор. Вы видели, кто стрелял?

Свидетель. Поначалу нет. Было очень темно, увиденное меня потрясло, я решил, что здесь бродит какой-то сумасшедший – кому еще придет в голову стрелять в беззащитного ребенка? Тут я заметил фигуру неподалеку, человек держал в руке револьвер, который еще дымился. На моих глазах он застонал и упал на колени. Потом, потеряв сознание, растянулся на земле.

Прокурор. Вы сейчас видите этого человека?

Свидетель. Да. Вот он передо мной, на скамье подсудимых.